Штирлиц — Есенин (Стратиевская)
Часть 12
27. Есенин в ожидании обещанного…
— А если партнёр не подпустит Есенина к своим материальным ценностям?..
— Есенин сам найдёт способ к ним подступиться. Сыграет на демонстративной этике, прикинется «казанской сиротой» и будет бить на жалость. И если после этого партёр его не пожалеет, то уже этот факт Есенин может посчитать серьёзным основанием для мести. (Будет следовать своей субъективистской логике: «Мне нанесли обиду, и это моя боль, мои страдания; поэтому какую хочу, такую компенсацию и назначаю — имею моральное право!»)
Впрочем, это этические манипуляции — творческая этика эмоций (+ч.э.) и демонстративная этика отношений (-б.э.) — дело второстепенное. Первейшая задача — это интуитивная работа по программному и наблюдательному аспекту: внедрение в удобную эко -систему и пребывание там в течении длительного периода времени, в процессе которого материальные ценности, материальная компенсация и накапливаются (необязательно в карманах). А дальше ВЗАИМНО срабатывает программа: «Ты в ответственности за того, кого ты приручил»: партнёра приручают, умиротворяет, партнёру внушают, что на него возлагаются надежды и ждут когда эти надежды оправдаются. Не получив категоричного отказа, воспринимают молчание как согласие. И в этом плане Есенин может переиграть партнёра по аспекту интуиции времени — он делает первый шаг к своему будущему обогащению: начинает принимать решение за партнёра, не дожидаясь, пока тот (переигрывая его по тому же аспекту интуиции времени), первым начнёт загребать себе все плоды, созревшие на их общем «поле возможностей».
Пример:
Один молодой человек, студент 26 лет (Есенин) жил несколько месяцев на содержании своей сокурсницы — студентки. Она училась и работала на производстве, оплачивала квартплату и все счета за их общее проживание, о;н платил только за своё обучение (подрабатывал репетитором). Часто говорил о том, как хорошо было бы им купить машину. Однажды он назначил ей встречу в контре фирмы, где продавали машины в кредит, и предложил подписать кое — какие бумаги. Она прочитала их, встала и ушла. Ничего не подписала. В другой раз он принёс ей бумаги из банка и предложил подписать гарантию на получение ипотечной ссуды для покупки квартиры. Она этого тоже не сделала. Он начал её терроризировать, откровенно паразитировал на ней, но из её квартиры не уходил. Говорил ей так: «Ты же не позволила мне купить квартиру, я из — за тебя лишился крыши над головой. Сама виновата: не подписала мне гарантию на ссуду, вот теперь и терпи меня!». Долго она его терпеть не могла, но он не уходил до тех пор, пока не разрушил ей квартиру. Она (как и полагается сенсорику) не могла жить в этом возмутительном хаосе, в этом чудовищном беспорядке: среди ободранных стен, размалёванных резиновым и нитро — спреем дверей. Она взяла ссуду в банке, чтобы сделать ремонт. Он стал выпрашивать у неё эти деньги на покупку машины. Терпеть его нытьё в сочетании с истериками, паразитированием и прочими методами, посредством которых он её терроризировал, у неё не было сил. Она согласилась отдать ему эти деньги, при условии, что он подыщет себе другое жильё. Он согласился (хотя и не без обид, и не без истерик), но видя, что на другие условия она не соглашается, заверил её, что так и будет: «Машина — это маленький домик на колёсах. Я её куплю и уеду, тебя не стесню.» Купил, но из дома её не уехал. Остался и стал вытягивать деньги, на бензин, на ремонт, на страховку… И это при том, что на себя у неё не всегда находились деньги на проезд даже на общественном транспорте. Он обещал, что на учёбу и на работу сам будет её отвозить. Два раза подвёз на полдороги, и на этом все их общие разъезды закончились. С большим трудом ей удалось его выпроводить ещё через несколько лет. (К моменту окончания им обучения). Её квартира к этому времени пришла в катастрофическое состояние. Её «минусовые» счета в банке (два из трёх, на которых были оформлены кредитные ссуды), были для неё недоступны. Долги накопились астрономические. А он, весёлый и беззаботный, пытался рассмешить её анекдотами во время непродолжительных и нечастых визитов, которые он ещё ей периодически наносил для того, чтобы «пообщаться», выпросить денег в долг, забрать и перевезти к себе кое что из его и их общих вещей.
— Но ведь можно было ничего и не давать таких обременительных обещаний…
— В квадрах субъективистов придают огромное значение словам: «давши слово, держись». Дал слово, значит дал обещание. Ненароком обмолвился, — уже обнадёжил. И значит тоже дал обещание — «А как же иначе? Его же никто за язык не тянул!»
Вытягивать такого рода обещания Есенин умеет. Доводить до того, чтобы они были выполнены при любых условиях, вне зависимости от возможностей и материального положения партнёрши, — умеет лучше, чем кто — либо . Когда поджимают сроки (когда приходит время или желание получить обещанное), начинает об обещании напоминать: «Ну, как же… Ведь ты обещала… Ну как же теперь… Ну, ты же обещала… Ну, как же так… Ведь ты же обещала…» — и так далее, до бесконечности. Есенин не успокоится, пока не заставит партнёршу выполнить обещанное, даже если ей это будет в убыток (даже если ей придётся отдать последнее). Долго сдерживаемые желания накопились и созрели для удовлетворения. О компромиссах, жалости и сострадании теперь не может быть и речи: данные обещания обратной силы не имеют.
Злоупотребляя доверием Штирлица, Есенин спекулирует на его привязанности и преданности командным и партнёрским отношениям, заставляя беспредельно долго жертвовать последним и работать на отдачу даже тогда, когда отдавать уже нечего.
Привыкший отдавать все силы работе, Штирлиц может далеко не сразу заметить, что его попросту эксплуатируют, на его работоспособности и выносливости паразитируют, его готовностью приносить ещё, и ещё одну «последнюю жертву» злоупотребляют.
«У тех, кто любит, «последних жертв» может быть много»5…
Хотя тут бы самое время Штирлицу (и любому другому партнёру) напомнить, что ЭКСПЛУАТАЦИЯ, равно как и ПАРАЗИТИРОВАНИЕ (как и любая другая «игра в одни ворота») НИЧЕГО ОБЩЕГО С ПАРТНЁРСКИМИ И КОМАНДНЫМИ ОТНОШЕНИЯМИ НЕ ИМЕЕТ. И значит, всё остальное зависит от способности Штирлица быстро и трезво оценить ситуацию и своевременно принять правильное решение, о котором он впоследствии уже не будет жалеть.
5 Реплика из пьесы А. Н. Островского «Последняя жертва».
