Штирлиц — Есенин (Стратиевская) — Часть 11

Штирлиц — Есенин (Стратиевская) — Часть 11

24. Есенин. Предусмотрительность длиною в вечность

— А Есенину обязательно нужно что — то прихватывать с собой? На всю жизнь ведь не запасёшься. Особенно, если не создавать материальные ценности, а только прибирать то, что перепадает со стороны…

— И это тоже проблема и тяжёлое испытание для предусмотрительного Есенина, который может рассматривать своё земное существование как далёкое путешествие из прошлого в будущее. А для далёкого путешествия нужно припасать огромное количество материальных ценностей.

— А поскольку самым далёким путешествием является путешествие длинною в вечность…

— То и самые большие затраты в древние времена производились именно для этих путешествий, что представляло собой особо трудную задачу, продиктованную всё теми же приоритетами и ценностями, запасливого и предусмотрительного аспекта интуиции времени (-б.и.).

— Ну, для правителей древних царств никакой в этом трудности не было: вся страна работала на то, чтобы наилучшим образом снарядить их в последний путь.

— И тем не менее, результаты этих усилий их не всегда удовлетворяли. А иногда и чужое снаряжение казалось им до такой степени привлекательным, что хотелось перенести его на свою ладью.

— Такие случаи в истории были?

— Такой случай произошёл с фараоном Тутанхамоном, чей психотип всем нам хорошо известен. Как показали последние исследования сокровищ, найденных в его гробнице, большая их часть (и в частности, великолепный золотой трон, на спинке которого он изображён со своей старшей сестрой (супругой и предшественницей) царицей Меритатон, три года правившей Египтом после смерти царицы Нефертити — первой и любимой жены их общего отца — фараона Эхнатона) изъяты из гробницы Меритатон и перенесены в его (Тутанхамона) гробницу вместе с другими сокровищами, которые тоже ему приглянулись³. Видимо он решил, что для вечного странствия этот трон подходит ему больше, чем ей. Представил, как он будет представительно выглядеть на этом троне, подумал, что пожалуй без этого трона он не сможет отправиться в бесконечное странствование. Допустить, что этот трон навсегда останется в гробнице его сестры, а сам он будет находиться где — то в другом месте, он тоже не мог: ведь ещё неизвестно, что ему соорудят для его путешествия в вечность. Согласно верованию, он в этом ответственном путешествии должен будет встречаться с богами, будет стараться произвести на них приятное впечатление, будет убеждать их пропустить его в мир иной, а значит и антураж должен быть соответственный — а вдруг в том мире тоже по одёжке и по антуражу встречают? Надо же подготовиться, надо предстать перед богами в самом достойном виде. (А о своей душе, которую в том мире будут взвешивать на весах, он, судя по всему, не подумал, — всего-то ведь не упомнишь!). Таким образом, вопрос с троном и сокровищами решился не в пользу Меритатон. И только совсем недавно (спустя три с лишним тысячи лет) эти манипуляции, а также ювелирные и технические исправления, которые были сделаны для того, чтобы стереть её имя и написать его, стали общеизвестны.

³ «Сокровища египетских цариц», ГТРК «Культура», 2008

— Ну и куда бы он въехал, сидя на этом троне?.. Кого он хотел обмануть?

— В молодости все ошибаются, а он умер молодым, и это его извиняет…

25. Аспект интуиции времени (-б.и.) как культовая ПРОГРАММА СОЗРЕВАНИЯ ЖЕЛАНИЙ (для возрождения чувств, для пробуждения к жизни, для умиротворения души)

Собирая по мелочам ценности со всех тайничков и закутков всех своих эко — ниш, Есенин напоминает весёлого и беспечного «мотылька», собирающего нектар со всех цветов, облюбованных им на полянке (на его «поле возможностей): он «опыляет» их, привносит ощущение праздника в их жизнь, создаёт у них ощущение востребованности, пробуждает и возрождает их чувства для новых надежд и всемерно эти надежды подпитывает.

То есть, программа «Весна идёт, весне дорогу!» осуществляется им в любом (доступном для этой миссии) возрасте, в полной мере, в полном объёме…

— И это при том, что во второй квадре не уважают беспечных и безответственных «летунов», часто меняющих привязанности и партнёров…

— Во второй квадре действительно не уважают «летунов», — тех, кто не удерживается подолгу ни на одном месте работы и переходит из одной системы в другую.

Но не будем забывать, что из хорошей, удобной ему системы отношений Есенин не уходит (или уходит, но ненадолго и не навсегда). Долгое пребывание на одном месте не удобно ему как интроверту — квестиму — динамику по многим причинам:

• Прежде всего, ему, как программному интуиту необходимо обновление жизненных планов (-б.и.1),
• Как творческому эмоциональному этику (творческой и артистической натуре с очень тонкой душевной организацией) необходимо обновление впечатлений (+ч.э.2), которые со временем застаиваются, стираются, тускнеют и блекнут, если периодически не обновляются. Для того, чтобы память не стиралась и интуиция не притуплялась, для того, чтобы творческий процесс был успешным, для того, чтобы было о чём рассказать и что поведать человечеству, Есенину необходимо смотреть на мир свежим взглядом, а для этого ему нужны свежие впечатления. В четырёх стенах (да ещё и под надзором) Есенин продуктивно работать не сможет: не будет ярких впечатлений, не будет и достаточно сильного творческого импульса. Вдохновение не придёт! Муза к нему не слетит и не благословит его творческий труд. Достаточно сильного энергетического потока, необходимого для того, чтобы создать что — то стоящее — бессмертное, способное пережить его на многие века и озарить будущие поколения светочем его вдохновения, его мысли, его творчества, — тоже не будет — для этого мощный заряд энергии нужен. А где его взять, если эмоции застаиваются, память не освежается, впечатления не обновляются? Переноса (посыла) информации в будущее без должного энергетического импульса не получится. И значит, без постоянного обновления впечатлений Есенин ни творческую (+ч.э.), ни соционную свою программу — миссию выполнить не сможет.
• Статичности планов Есенин не переносит: для него это удар по ЭГО — блоку и ЭГО — программе. От эмоционального застоя Есенин как и любой динамик заболевает. Застойные эмоции — это то же болото: они усыпляют его своим однообразием, убивают в нём творческий импульс, стирают память (и всю информацию, которая вместе с нею накапливается). Застойные эмоции убивают его мечту, делая её недостижимой (попробуй — ка выбраться из этого болота!) Застойные эмоции приглушают его фантазию, энергию, волю.
• По демонстративному аспекту этики отношений (-б.э.) у Есенина тоже часто возникает желание сменить партнёра, если тот не оправдывает его надежд: слишком многого требует и мало даёт, разочаровывает (узостью мышления, ограниченностью интересов, меркантильностью, снобизмом, глупым упрямством, мелочностью и «прагматизмом».)
• Одновременно с этим происходит активация по аспекту структурной логики, по логике систем (-б.л.6): если партнёр с ним поступает несправедливо, или если ресурсы прежней системы полностью (или почти полностью) истощены, возникает и необходимость обновления системных отношений.
• Возникает необходимость обновления экологической зоны, обновление среды обитания, обновление эко — ниши, которую ему как интроверту удобнее организовывать для себя в новом (и перспективном) партнёрстве, при котором он мог бы себя хорошо и успешно зарекомендовать, мог бы продемонстрировать лучшие свои душевные, человеческие, партнёрские качества, организуя свою жизнь заново, начиная жить с чистого листа.
• Новая жизнь (с новым успешным и перспективным партнёром), позволяет строить новые планы, которые он так долго вынашивал в период своей вынужденной «спячки» (вынужденного застоя эмоций) и окончания которого с таким нетерпением дожидался, подчиняясь требованиям своего прежнего «партнёра — донора», ограничивающего его (как ему теперь кажется во всём: в возможностях выбора возможностей, решения и действия. Желание отомстить деспотичного партнёру остаётся и сохраняется надолго. В связи с этим и действия по разрушению инкубационной системы, кажутся ему (Есенину) справедливыми: если он рождён для полёта, для частой смены питающих его творчество ярких и запоминающихся впечатлений, зачем ему сидеть взаперти и ждать, пока «партнёр — тюремщик» выпустит его на свободу? Придёт время, он сам вырвется на волю: взорвёт эту крепость так, что она распадётся как шелуха и «вылетит» из неё ясным, солнечным утром навстречу новому дню, новому периоду в его жизни, устремится, влекомый новыми мечтами и фантазиями навстречу новым поискам и приключениям. Прежняя система отношений станет для него уже полностью отработанным материалом…

— … Останется всё той же «куколкой», из которой выпорхнул «мотылёк»…

— К этому располагает и информационно — энергетическая миссия ЭГО — блока модели Есенина, где программный аспект интуиции времени (-б.э.1) может быть представлен как ПРОГРАММА ВЫЗРЕВАНИЯ ЖИЗНЕННЫХ СИЛ С ПРЕДЕЛЬНО ЭКОНОМНЫМ ИХ РАСХОДОМ В ТЕЧЕНИЕ ПРОДОЛЖИТЕЛЬНОГО ОТРЕЗКА ВРЕМЕНИ…

— А самый экономичный расход энергии происходит при вызревании жизненных сил во время спячки…

— Сэкономленную и накопленную таким образом энергию (+ч.э.2) можно направить на творчество, на созидание, на восстановление сил, на пробуждение чувств и желаний, на возрождение желания жить и радоваться жизни. В конце концов, наш ночной сон и утреннее пробуждение для нового дня (для новой жизни, для новых свершений, ожид;;аний, новых надежд, для новых ярких и сильных впечатлений, нового творчества) — это то же сочетание аспекта инвол;юционной интуиции времени (-б.и.1) — с её сном, с её воспоминанием о прошлом (о вчерашнем дне), с её созревающими желаниями, с её мечтами, иллюзиями и надеждами, реализуемого творческим аспектом этики эмоций (+ч.э.2) — ощущение пробуждающейся энергии, ощущение нарастающих и жаждущих реализации жизненных сил, ощущение пробуждающихся чувств, эмоций, жаждущих своего выхода и т.д.

В античной мифологии мотылёк был символом возрождающейся после спячки (или после смерти) души. А культ возрождения души (из сна, или из небытия) был (и является) самым почитаемым во всех религиях.

Аспект инволюционной (консервативной) интуиции времени — это и программа возрождения природы к жизни. В Древнем Египте она была связана с особо почитаемым культом бога Осириса — бога возрождения природы к жизни после ежегодного разлива Нила, связанное с началом полевых работ, бога возрождения души к жизни в загробном мире и т.д.). Эта же программа оказала своё влияние и на становление многих других верований, где культ возвращения к жизни после смерти, культ возрождения души становится самым важным и почитаемым и краеугольным (теологическим и идеологическим стимулом многих религий). И в этом смысле аспект консервативной интуиции времени (-б.и.) работает «Великим Утешителем», выступает как ПРОГРАММА УМИРОТВОРЕНИЯ ДУШИ, настраивающая на позитив, дающая надежду на то, что всё ещё изменится к лучшему » и все мы будем счастливы когда — нибудь Бог даст…».

— Мотылёк, вылетающий из куколки, считался символом воскрешения души к новой жизни?..

— Именно. Поэтому в античной Греции богиня души Психея изображалась с крылышками мотылька за спиной. Отсюда же получили внешнюю атрибутику и «виллисы» — призраки девушек с крылышками мотылька за спиной (известные нам по балету Адана «Жизель»), и сильфиды, и сильфы — духи воздуха в западноевропейском средневековом поверье, и эльфы — сказочные существа с крылышками мотылька за спиной, живущие в своём беззаботном мире вечного лета или вечной весны, собирающие нектар и перелетающие с цветка на цветок.

В этих сказочных грёзах, представляя себя «принцем эльфов», с нарочитой беззаботностью (за счёт партнёра, оплачивающего его содержание) в удобных для него отношениях бесконечно долго может жить и Есенин. Будет периодически «пробуждаться от грёз», чтобы скоординировать своё местонахождение на оси времени⁴, чтобы не отставать от других и не забегать вперёд. Но при этом (по творческой этике эмоций) будет устраивать небольшие скандалы своему нерадивому партнёру, осмелившемуся побеспокоить его, и спустить на землю, чтобы сообщить о каких — то неприятных, будничных и прозаических вещах — осмелившемуся пробудить его для того, чтобы показать ему, Есенину (этому сказочнику и мечтателю) реалии этой жизни с самой неприглядной её стороны.

⁴ В этом смысле аспект инволюционной интуиции времени (-б.и./ +ч.э.) можно рассматривать и как «осевое время», «осевая» интуиция времени: хронологическая точность, последовательность исторических событий во времени, необратимость исторических процессов во времени — также вписываются в аспект квестимной («консервативной», «осевой») интуиции времени (в отличие от «технологического» времени (+б.и./ -ч.л.) деклатимной модели).

Аспект консервативной интуиции времени (-б.и.) является «культовой» и наиважнейшей программой и в квестимной модели — как её архивариус, хранитель памяти, накопитель энергии (-б.и. /+ч.э.), хранитель и накопитель эволюционного и инволюционного опыта. А так же (и в первую очередь) он для квестимной модели важен как её краеугольный аспект — аспект — программатор, устанавливающий временные параметры и временной режим для остальных информационных аспектов квестимной модели «, влияет на многие свойства квестимов, и программирует их. (Ощущение времени у квестимов «размытое», «рассредоточенное. А отсюда и их долговременные структурные связи и отношения квестимов — их долготерпение, их памятливость и мстительность, их готовность и к бесконечно долгому ожиданию, и к бесконечно долгим проверкам на прочность, отсюда их отрешённость, рассеянность, их консерватизм во вкусах, в привычках (-б.с.), и накопление эмоций (+ч.э.) и возможностей во времени (+ч.и.), отсюда их приверженность и принципам справедливости, традиционному демократическому укладу (-б.л.), отсюда и верность традициям в этике отношений (-б.э.), отсюда и преемственность традиций в представлении о гармонии и совершенстве форм (+ч.с.), консерватизм и традиционная преемственность в улучшенных и усовершенствованных со временем методиках и технологиях (+ч.л.), и многие другие свойства).

Наиважнейшая программа консервативной интуиции времени (как программа консервации времени и перспективных планов для переноса их в будущие времена) даёт своё обоснование идее ПРЕДВЕЧНОГО и ПРЕДОПРЕДЕЛЁННОГО, также лежащей в основе многих религий, верований и культов. (Не противоречит и теории Большого Взрыва: сначала было время и был план — преемственный базис основных информационных аспектов со всеми, входящими в них структурными и программными (программирующими эти структуры) закономерностями; потом был Большой взрыв, потом всё остальное…)

А если есть наиважнейшая программа в соционе, должен быть и ТИМ — программоноситель, обогащающий эту программу собственным опытом, распространяющий её эволюционно и инволюционно, посредством межличностных и интертипных отношений, передающий её будущим поколениям информационно генетическим и вне генетическим путём.

26.Аспект интуиции вр;емени (-б.и.) как программа ожидания исполнения обещанного и глобальный настрой на позитив

И в этой связи аспект интуиции времени (-б.и.) как позитивный и инволюционный (реконструктивный) является во многих отношениях главным, предопределяющим и включает себя и

• программу глобального настроя на позитив, программу ожидания глобальных позитивных перемен (а иначе, зачем сохранять всю эту важную и полезную информацию, как не для того, чтобы возродить её в будущем?).
• включает в себя реконструктивную программу ВОЗРОЖДЕНИЯ ЖЕЛАНИЙ И НАДЕЖД, возникающих время от времени при благоприятных условиях,
• и программу ИСПОЛНЕНИЯ ЖЕЛАНИЙ, ИСПЛНЕНИЯ МЕЧТЫ (и многие другие программы, о которых впоследствии пойдёт речь).

Разочарования и разрушения иллюзий Есенин никому не прощает: как он может возрождать кого — то к жизни, настраивать на позитив, утешать себя и других, если его самого расстраивают?! Коль скоро желания возродились, они должны быть исполнены, кто — то их должен исполнить.

— А кто исполнит?

— Кто пообещал, тот и исполнит.

Есенин терпелив, поэтому и процесс «вызревания желаний», процесс «становления мечты» развивается во времени долго и длительно: пока длится ожидание обещанного (-б.и.1), планы мечты и желания накапливаются и (энергетически) «созревают». А затем, используя для самореализации любую, пусть даже самую минимальную возможность, они (накопив энергию) устремляются к своему воплощению этаким бурным потоком эмоций, которому трудно (а порой и невозможно бывает) противостоять. Отсюда и эти сокрушительные удары по этике эмоций, которые обрушиваются на партнёров, имевших неосторожность что — либо пообещать и не исполнить, «забыть об обещаниях». Такой же поток эмоций Есенин выплёскивает и на тех не в меру осторожных партнёров, которые слишком долго удерживают его (Есенина) в неведении относительно их будущих планов, не будучи способными ему что — либо конкретное пообещать. Этим потоком эмоций Есенин «пробивает плотину», сокрушает преграды, встающие на пути его многообещающих планов (его желаний, его надежд) и открывает им путь для скорейших и самых успешных реализаций. За чей счёт, чьими усилиями будут реализованы эти планы, — значения уже не имеет: главное, чтобы желание было выполнено.

Под этим напором и сверх прочный, сверх надёжный и неуязвимый дуал Есенина Жуков не всегда может устоять.

И Гамлет перед напором этих эмоций не может устоять. (Сам потом удивляется: «И что это я за ним так ухаживаю, выполняю все его желания? Не пойму…»)

Гюго — подревизный Есенина — тоже не может устоять перед этим напором эмоций, а он очень выносливый сенсорик — деклатим.

Ревизор Есенина Джек может устоять перед этим напором. (Но только в прямой ревизии, а не в обратной ревизии — не тогда, когда Есенин будет предъявлять ему к оплате счёт за утраченные иллюзии, за несбывшиеся надежды, за потерянное время, за долгое и бесполезное ожидание. И этот счёт Джек не в состоянии будет оплатить.)

Потому- то Есенин и обижается на партнёра и изводит его истериками, что оказывается сам не способен подавить в себе волну возмущения, вызванную разочаровавшим его своей необязательностью партнёром: если обещал, выполняй, а иначе не надо было обещать! В порыве негодования Есенин всё ему выскажет, не смолчит. А потом посчитает себя обиженным: его обманули, поманили ложной надеждой и разочаровали. Обещали что — то для него сделать и не сделали. «Но ЕСЛИ ОБЕЩАЛИ что — то сделать, ЗНАЧИТ МОГЛИ! А не сделали просто потому, что не захотели», — полагает Есенин, подсознательно сориентированный на «всесильного и могущественного», у которого везде всё схвачено. И который попусту ничего не обещает (знает, что могут поймать «на трёпе» и тогда ему уже не отвертеться). Зная обидчивость, мнительность и мстительность своего дуала — Есенина, Жуков, оценивая каждого нового партнёра по его способности требовать обещанное, старается отвечать за свои слова.

Есенин терпеть не может, когда какие — то возможности и ресурсы от него утаиваются или проходят мимо него. Разве мало сил и эмоций он вкладывает в партнёрские отношения? Разве он мало времени тратит на ожидание обещанного?! За что же сейчас его обижают?!

Есенин никому не позволяет обносить себя пирогом! И никому не позволяет лишить себя заслуженной награды. Он заставит партнёра расщедриться, заставит его работать на отдачу! Если не сможет получить желаемого другим путём, сам возьмёт то, что ему причитается, а заодно и востребует моральную компенсацию, за упущенные возможности, потраченное время. энергию и силы. Есенин никому не позволяет злоупотреблять его доверием и долготерпением! (Думаете, если он слабенький и деликатный, так всё можно? — а вот нельзя! На своём опыте узнаете, что можно, а чего нельзя…)

Вырываясь из — под опеки Жукова (в том случае, если партнёр его разочаровывает), Есенин производит наименьшие из всех возможных системных разрушений. (И уже этим он более, чем кто — либо подходит своему дуалу).

Во — первых далеко от Жукова (как от своего дуала) он не отрывается. (От Жукова не так — то легко уйти!)

Эко — систему Жукова (все накопления, ресурсы, силовой и возможностный потенциал) Есенин до основания не разрушает: эко — система Жукова достаточно прочно и надёжно защищена, и эту защиту Жуков никогда не устаёт и не перестаёт нарабатывать.

Ресурсы Жукова Есенин практически не истощает — для него это задача не из лёгких: в доме Жукова всего по многу впрок заготовлено, и запасы не перестают пополняться.

Отдаляясь от Жукова, Есенин всё же остаётся в одной с ним системе, поэтому далеко от него не уходит. («Горшочки мёда», которые ещё остаются в доме его дуала, зовут его вернуться туда.). К Жукову Есенин всегда может вернуться, умилостивить, растопить, разжалобить, может повиниться перед ним: «повинную голову меч не сечёт». Есенин может обратиться к Жукову с какой — нибудь просьбой, которая им обременительной не покажется, может чем — то ему (Жукову) услужить и получить то, что ему (Есенину) причитается. Система Жукова остаётся для Есенина самой удобной (исходной, матричной) средой обитания, он вызревает в ней, как дитя в утробе, никому не причиняя вредя. (Но опять же, при том условии, что это будет удобная для него, добротная и благополучная система, с огромным потенциалом и огромным запасом ресурсов.)

— А Жуков в этом направлении неустанно работает…

— Поэтому Есенин и сосуществует с ним во взаимовыгодном, идеальном симбиотическом союзе. (Обогащает его как омела, произрастающая на дубе, обогащает этот дуб, наполняет и его, и себя исключительно полезными, целебными свойствами. Все остальные деревья она разрушает, безжалостно на них паразитирует (извините, что приводим такое сравнение), сосну разъедает насквозь и под корень (конфликтует с ней), а на дубе благополучно живёт, обогащает его и накапливает целебные свойства, обостряющие дар предвидения, а потому особо почитаемые древними кельтами и их жрецами, друидами).

Запас материальной прочности окружающей эко — системы, имеет для Есенина первостепенное значение: чем прочнее система, тем дольше он в неё обитает, не задумываясь о переезде, не затрачивая на поиск другой эко — ниши ни средств, ни времени, ни материальных ресурсов. Чем «слабее» среда обитания, чем меньше ресурсов и накоплений в ней, тем активней Есенин её истощает, стараясь перетащить максимум средств на себя, пока они не пропали, не разрушились и не потерялись в этой «ненадёжной», непрочной, плохо защищённой среде. И в этом смысле он выполняет роль «селектора — инволютора», предусмотрительно и реконструктивно взаимодействующего с окружающей реальностью: всё, что обречено на разрушение, разрушается с его помощью, всё непрочное обречено на погибель.

Поэтому то, что проходит сравнительно безболезненно в партнёрстве с Жуковым (хотя и ему стоит немалого труда удерживать Есенина в узде), оказывает разрушительное воздействие на других партнёров. И в первую очередь на партнёров — квестимов.

— Почему?

— Потому, СТРУКТУРНЫЕ СВЯЗИ (и, соответственно, МАТЕРИАЛЬНЫЕ И ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ СВОЙСТВА И КАЧЕСТВА) информационных аспектов деклатимной и квестимной модели РАЗЛИЧНЫ!

Квестимная модель программируется «далёкими», ориентированными на расширение и расщепление, пространственными и временными связями (-б.и.) и (-б.с.). Структура более рыхлая и расщеплённая, чем структура деклатимной модели, программируемой «близкими» пространственно — временными связями, ориентированными на сжатие и уплотнение.

Где тонко, там и рвётся, где расщеплено, там и ломается. А то, что ломается и разрушается для Есенина уже цены не имеет. Он, привыкший к материальной избыточности и сверх — прочности эко — системы Жукова, в разрушающейся эко — системе (в системе, истощающей свои материальные ресурсы) начинает чувствовать себя неуютно. Даже если он сам является виновником эти разрушений, в распаде системы он будет винить непрочность системных связей, их материальную недостаточность (неспособность партнёра их материально укреплять), но не себя.

Даже при том, что Есенин (как это и свойственно гуманитариям) ставит духовные ценности выше материальных, а как квестим — тактик считает, что при разумных тратах можно свести бытовые расходы к минимуму и существовать за счёт скромных материальных запасов (которые при минимальном расходе «необязательно и пополнять»), он, тем не менее, испытывает колоссальный психологический дискомфорт, видя как истощаются и не пополняются материальные ресурсы в системе. Поэтому, слушая бесконечные разговоры Жукова о том, как пополняются их ресурсы (о том, сколько он всего на зиму заготовил, сколько всего достал, чем запасся), Есенин чувствует себя защищённым, получает необходимую ему, полноценную суггестию по аспекту волевой сенсорики (+ч.с.5). При этом он делает вид, что материальные ценности его не волнуют: «Деньги — это мелочи, пустяки, прах, суета сует!» — высокомерно говорит он, заставляя партнёра уважать приоритеты его (Есенина) системы ценностей и принимать их как доминирующие в их отношениях. (Для Есенина это один из способов бороться за доминирующее место в системе).

Но то, что прочно и надёжно выстраивается в отношениях с деклатимом (да ещё предусмотрительным — деклатимом — сенсориком Жуковым) не выдерживает проверки на прочность во взаимоотношениях с квестимом.

Если квестим начинает работать на квестима (а тем более на Есенина, который в целях экономии собственных сил, ресурсов, времени и возможностей, забирает максимум чужих), он очень быстро истощает свой материальный и энергетический потенциал. Стараясь везде успеть, во всём (требовательному Есенину) угодить, он буквально «разрывается на части». И СВОЕЙ РАЗБРОСАННОСТЬЮ (РАССРЕДОТОЧЕННОСТЬЮ в пространстве и времени) СТАНОВИТСЯ НАИБОЛЕЕ УЯЗВИМ ДЛЯ ЕСЕНИНА. Его легко перехватить по дороге, отвлечь, заморочить, остановить (заставить зависнуть во времени), замкнуть на себе, на своих интересах, потребностях, целях. Связи квестима легко разрушить, отделить от других и перенаправить, переориентировать на другие цели.

Есенин забирает и перетягивает на себя всё время, принадлежащее его партнёру. При этом сам остаётся в положении инфанта, которого партнёр круглыми сутками обязан развлекать и ублажать. Энергию, силы и вни;мание партнёра- квестима Есенин тоже направляет на себя, вовлекая в выгодные и удобные ему развлекательные мероприятия.(О которых он потом будет говорить: «Помнишь, как нам хорошо было вместе?») Противоположные по времени, ощущениям и желаниям требования Есенина партнёр — квестим тоже не успевает удовлетворять: Есенин поминутно отвлекает его на свои капризы, прихоти, на развлечения и удовольствия, то крутится под рукой, забегая вперёд, жестикулируя и направляя внимание партнёра на себя, то путается под ногами, то тянет за рукав к телевизору капризничает, нервничает, требует: «Посиди рядом со мной, посмотрим телевизор, послушаем музыку… Что ты всё суетишься, крутишься?.. Меня это раздражает…»

Рядом с Есениным партнёр — квестим (особенно сенсорик — тактик) становится наиболее уязвимым, потому что Есенин «подсекает» его по интуиции времени, поминутно отвлекая его своей мишурно- праздничной суетой от чего — то первостепенно важного. Стараясь успеть везде и всюду, партнёр Есенина что — то важное упускает из виду: забывает вспомнить о важных деловых встречах, о своевременной оплате счетов, о своевременном погашении задолжностей, в чём потом сам же и бывает «виноват». Иногда деньги, предназначенные для погашения долга, Есенин заставляет партнёра потратить на какие — то их общие развлечения (один раз живём!), на какие — то его (Есенина) нужды и прихоти: «А ты разве забыла, что в этом месяце ты должна была заплатить ещё один взнос за меня?!» (за учёбу его, за кредит, за купленную им в рассрочку дорогую гитару…).

(Аналогичная ситуация приведена А.Н. Островским в пьесе «Последняя жертва». Вадим Григорьевич Дульчин (ИЭИ, Есенин) живёт на средства своей возлюбленной Юлии Павловны и напоминает ей об окончании сроков данных им расписок и его векселей, которые срочно надо оплатить. Напоминает ей о том, что надо оплатить его квартиру. «А я уже оплатила!» — говорит Юлия Павловна. «А надо ещё заплатить кучеру, за извоз, за аренду экипажа.» — напоминает ей Дульчин. «А я уже и кучеру заплатила!» (И это при том, что они живут раздельно. И в её отсутствие, за её спиной Дульчин проматывает её деньги, ухаживает за другими барышнями, присматривается к приданному других невест.)

За чередой сменяющихся прихотей и противоположных по ощущениям желаний своего капризного «инфанта» — Есенина партнёр тоже уследить не успевает: аппетит Есенина растёт по мере роста потребностей и потребления, а каждое новое потребление порождает новые потребности. Партнёр — квестим за каждой прихотью Есенина должен куда — то бегать, что — то добывать.

У Жукова в этом отношении всё под контролем, всё и жёстко и строго. Контролируются всё, что необходимо для укрепления и упрочнения системы, для здорового и экономичного её прироста. Под контролем и потребности и потребление, и расходы, и доходы, и ресурсы, и запасы — всё всегда есть, всё всегда под рукой. (А не найдётся, Есенин устроит пру — тройку скандалов (так, для профилактики, для эмоциональной разрядки — скуку развеет) и всё нужное будет припасено. Во времена всеобщего дефицита партнёрша — Жуков могла среди ночи побежать отмечаться и на ковёр, или на холодильник: «чтобы было не хуже, чем у других», чтобы родному, любимому дуалу в этом гнёздышке было тепло и уютно.» Представители других ТИМов не понимали и осуждали Жукова за эти «крысиные бега» (как это тогда называлось), говорили про них: «У людей других интересов нет, вот они среди ночи встают и бегут отмечаться на цветной телевизор, на люстру — «Каскад», на столовый сервиз — «Маркиза». И только Есенин морально поддерживал в Жукова в его накопительстве, хотя за компанию тоже мог высказаться пренебрежительно: для него как для гуманитария духовные интересы должны доминировать над материальными. (Что, впрочем, не мешает Есенину забирать из всех этих припасов то, что (по его мнению) для него припасалось (или то, что причитается ему по праву) когда приходит время отказываться от совместного проживания и готовиться к новому «перелёту».) Наступает период, когда прежняя (истощившая свой потенциал) система, равно как и прежний (истощивший свой запас прочности) партнёр — донор уже перестают его занимать. И ни симпатий, ни жалости уже вызывать не могут: если система, при все своей кажущейся прочности уже разрушается, значит сама была недостаточно прочна — сама в этом виновата, и жалеть о ней не стоит («жертва сама виновата в своих несчастьях).

Пример:
Один молодой человек (32 года, ИЭИ, Есенин) несколько лет прожил в счастливом браке, а потом занялся бизнесом, набрал разных ссуд из частных инвестиций и, сделав гарантом свою жену и дочь, ушёл из семьи (скрылся в неизвестном направлении), «сдал» жену и дочь кредиторам под залог их квартиры. А сам завёл на стороне несколько побочных связей (несколько гражданских браков) и стал жить то, в одном, то в другом доме. Одной из «подруг» он случайно проговорился, что оставил жену и дочь без крыши над головой. Когда подруга спросила его: «А тебе их не жалко?», он ответил: «У нас с женой отношения всё равно уже разлаживались, так заодно уж и это…»

— Отношения с трещиной для Есенина уже ценности не представляют? Нужно, чтобы безупречно и прочно всё было? Он такой идеалист?

— Он мечтатель. И качеством окружающих его связей дорожит. Ему хочется, чтобы они были прочны и во всех отношениях безупречны. И в этом плане он и мечтатель, и идеалист, и перфекционист. Стремится к созданию совершенных связей, занят поисками совершенного, стремящегося (или близкого) к совершенству партнёра. Сам он на начальном этапе отношений в поведении, в мотивах своих поступков старается быть близок к совершенству. Но потом очень быстро останавливает себя: аспект этики отношений (стремящейся к совершенству этики) — его демонстративная функция (-б.э.8) — особым потенциалом не обладает: выступает в роли приманки для партнёра, является не очень мощным стимулом для самого Есенина. Ему приятно совершать добрые дела, хорошие поступки, нравится, когда о нём хорошо отзываются, приводят его в пример. Демонстративная этика отношений (-б.э.8) по сути оказывается «погремушкой» в его модели: выступает в роли «демо — версии», которая довольно быстро разочаровывает его (недуального!) партнёра, а разочаровавшийся в непрочности этической поддержки партнёр разочаровывает самого Есенина. Есенин начинает сожалеть о своей щедрости («перед кем он тут бисер метал?»), сожалеет о потерянном времени, силах, возможностях. И если не удаётся взыскать за всё это компенсацию мирным путём (забрать всё, что ему причитается спокойно, тихо, мирно и ненавязчиво), он начинает партнёру мстить: разрушает ему материальную базу, карьеру, системные отношения, социальные, деловые, дружеские связи. Находит и другие способы с ним поквитаться, путая (меняя местами) причину и следствие. Вызвав разрушение в системе семейных связей (или каких — то иных партнёрских отношений), он слабым звеном себя, естественно, не признаёт: «ведь он делал всё возможное для того, чтобы эти отношения были идеальными и складывались удачно», «это ведь не он партнёра, это партнёр его разочаровал». «Слабым звеном», таким образом, здесь оказывается его партнёр. И значит (следуя логике субъективиста — Есенина) заслуживает того, чтобы быть вытесненным из (многообещающей, перспективной, здоровой) системы -зачем ему, «слабому», в системе быть? Либо система, созданная «слабым» партнёром), должна быть разрушена: «Всё равно она распадётся, так почему её и не разрушить? А на её месте можно будет что — то другое построить» (позиция реконструктивиста — инволютора.).

Разрушить системные связи разочаровавшего его партнёра Есенин может и из чувства мести: «чтобы у него и земля у него под ногами горела, и крыша над головой рушилась». А затем уже включается и прагматичный расчёт: возникает желание забрать ценности с тонущего корабля и сбыть их (или «корабль») по дешёвке, пока ещё товарный вид не утрачен, — не пропадать же добру?

Инволюционная позиция «падающего толкни» в этих расчётах тоже занимает не последнее место: «оступившегося необходимо устранить», «оступившийся должен уступить дорогу тем, кто прочно держится на ногах и твёрдо следует своим курсом к намеченной цели». «Оступившийся тянет за собой в пропасть других», поэтому общество (в интересах системы) имеет право от него избавляться. Об «оступившихся» не сожалеют: «оступившийся сам виноват» в том, что оказался в положении «жертвы отсева», сам виноват в своих несчастьях: не слишком прочно стоял на ногах, не слишком согласованно шёл к намеченной цели, не слишком уверенно смотрел в светлое будущее. Эта позиция доминирует в бета — квадре, считается приоритетной в иррационально — инволюционной дуальной диаде Жуков — Есенин, и является производной от позиций «Падающего толкни»: «Жертва сама виновата в своих несчастьях», «Слабый сам виноват в своей слабости». «Безалаберный (неорганизованный, несобранный) сам виноват в производимых им беспорядках»…

— А как же безалаберность Есенина и производимый им хаос и беспорядок в доме нелюбимого партнёра?..

— А это уже. Извините, сенсорный террор, за последствия которого придётся расплачиваться именно его (Есенина) партнёру. За хаос и за беспорядок, за недостачу материальных средств и ценностей в доме и на банковских счетах — за все разрушения, производимые Есениным в игривом, шаловливом настроении (надо же где — нибудь и порезвиться!), партнёр Есенина будет отвечать по полной программе и перед собой, и перед теми, чьи материальные ценности и интересы он так неудачно защищал.

Источник

Обсудить на Социофоруме