Штирлиц — Есенин (Стратиевская)
Часть 3
5.Есенин между мечтой и реальностью. (Аспект инволюционной интуиции времени (-б.и.) как извечная мечта о «халяве»)
«Если Вы мечтаете, посмотрите по сторонам
и убедитесь, что рядом с Вами никто не мечтает,
а иначе мечты сбудутся, но не Ваши.»
Семён Альтов. (ЛСЭ, Штирлиц)
Желание включиться в процесс реализации своей мечты на максимально выгодных условиях — не затрачивая времени, не истощая ресурсов, не прилагая усилий — посещает Есенина довольно часто. И в этом смысле его программный аспект инволюционной интуиции времени (-б.и.) может быть представлен как самый лёгкий и удобный способ достижения цели: достаточно только представить себе конечный результат своих планов и чаяний и можно наслаждаться им в своих мечтах.
Подробная разработка воображаемых обстоятельств и частая смена ярких впечатлений, столь необходимых Есенину, обеспечивается при этом почти полностью. Достаточно только создать себе удобные условия для этих спонтанных переходов в воображаемую реальность: найти время помечтать самому и увлечь мечтами других.
Есенин в любой момент готов занять облюбованную им в воображении удобную и престижную эко — нишу, лишь бы только обстоятельства для этого были благоприятными. (Так, например, мечтательный юноша, мелкий чиновник Бальзаминов (известный персонаж драмы Островского) готов был в любую минуту взойти на царский престол (если бы позвали) и лёжа на боку, успешно управляя своей страной, издал бы мудрый и справедливый указ: «Богатый женится на бедной, бедный — на богатой». Тогда и не нужно было ему, бедному, замученному нуждой чиновнику, искать себе богатую невесту: она сама бы его нашла и вышла бы за него замуж, выполняя (его же собственный) царский указ. Таким образом Бальзаминов — мечтатель раздваивался в своих мечтах: чиновник — Бальзаминов привносил в мечту свою проблему, Бальзаминов — царь её решал. А то, что в этой фантазии он выполнял сразу две роли, выступал сразу в двух ипостасях, реального Бальзаминова смущало меньше всего: в мечтах ничего невозможного нет.) Проблема в том, что в реальности невозможно воплотить абсурдные мечты, а настойчивый субъективист — мечтатель Есенин и осознанно и неосознанно притягивает (привлекает) партнёра к воплощению этого абсурда в реальности, за что потом (в случае негативных последствий) сам же его будет за это корить.
Самое шокирующее впечатление эти абсурдные и фантастические проекты производят на прагматичного деловика и конфликтёра Есенина — Штирлица. Он в ужас приходит при одной мысли о том, что человек может тратить время на такие фантазии, а когда этот человек (не укором, так просьбами, не мытьём, так катаньем), заставляет его ещё все эти фантазии осуществлять, у Штирлица возникает ощущение, что мир перевернулся и всё вокруг движется в непонятном и непредсказуемом направлении: земля уходит из — под ног, меняются привычки и предпочтения, меняются ориентиры восприятия, с точностью до наоборот меняется система ценностей и система координат. А там уже и от себя (обречённого на все эти ужасы) можно ожидать таких действий, которые бы в прежние времена его в самом себе бы возмущали и шокировали, а теперь воспринимаются, как нечто само собой разумеющееся. И если он кого — то теперь и удивляет, то только самых близких своих друзей и знакомых, которые не узнают в прежнем здравомыслящем человеке нынешнего безумца, одержимого непонятными проектами и мечтой. (Вроде той, в которой предлагалось человеку, освоившему огромное количество специальностей, заняться ещё и литературой).
6. Есенин. Совмещение мечты и реальности
«Иванов на остановке,
В ожидании колесницы,
В предвкушении кружки пива…»
(Из песни Бориса Гребенщикова)
«Одни рождаются великими, другие достигают величия…», а что делать тому, кто ставит себе амбициозные цели, но реально находится вдалеке от всех возможных способов их достичь? — расчищать себе путь локтями? идти к цели по головам?
Хорошо тому, кто рождается в одном шаге от успеха: ему достаточно руку протянуть, чтобы получить желаемое. Одержимые жаждой творчества гении тоже входят в число этих счастливцев: работают день деньской, не щадя сил, их труд им приятен и интересен, их окружают почестями, осыпают наградами.
А что делать тем, кого природа не одарила выносливостью, но наделила пылким воображением, способностью мечтать о лучшем и стремиться к большему? Им некогда ждать, пока всё человечество придёт в светлое будущее, им нужно уже сейчас облюбовать для себя некую перспективную, удобную и надёжную эко — нишу. Такую, чтобы никто не вытеснял и не выпихивал их из неё, чтобы все с ним считались, советовались, консультировались, чтобы для всех он оставался единственным и незаменимым. Но это опять же мечта, фантазия — этого гарантировать никто не может. И значит опять нужно довольствоваться положением «мнимого» элемента в системе — того, кто неизвестно чем занят, неизвестно зачем нужен, но зато в будущем — как знать! — может и пригодится. (Как в сказке бывает: появляется на дороге некий персонаж и говорит: «Возьми меня с собой, Иван — царевич, я тебе ещё пригожусь». И точно: спустя какое — то время он находит себе применение и выручает всех из беды.). Но до этой счастливой минуты ещё нужно дожить. (Если ещё представится такой случай.) А до тех пор «будущему герою» приходится уравнивать себя в правах со всеми другими, реальными и ныне необходимыми членами системы, бороться за своё место и делать всё возможное, чтобы позволили и дальше следовать в нужном направлении, к намеченной цели. (То есть, не позволять к себе относиться, как к «зайцу», дуриком пробравшемуся в чужой вагон, не позволять спихивать себя с «подножки», не позволять требовать «платы за проезд», — не позволять предъявлять счёт за все предоставленные системой услуги…)..
В фантазиях можно, не расходуя собственных сил, «лёжа на печи», зарабатывать себе на калачи, можно и прямиком во дворец въехать, и жениться на царской дочери (если она ещё того будет стоить), но это всё — «по щучьему велению», а кто в реальной жизни оплатит все эти удовольствия? Конечно, можно сделать вид, что всё это не имеет значения, можно оспаривать эти требования, оспаривать свои обязательства перед системой, или переориентировать её на ирреальные ценности, противопоставив её материальным ценностям свои духовные: «не стоит думать о материальном, главное -добиваться желаемого, верить в свою мечту, а всё остальное приложится…»
Достичь желаемого в кратчайший срок с наименьшим расходом энергии — значит накопить преимущества по всё тому же программному аспекту инволюционной интуиции времени (-б.и.1). А если при этом удаётся ещё и сэкономить (а то и прикопить) свои ресурсы и силы за счёт чужих, получается определённый выигрыш: нарабатываются преимущества по суггестивному аспекту волевой сенсорики (+ч.с.5). Одна беда: любая экономия — это ещё и (ставшая привычной) недостача материальных средств, которую периодически необходимо восполнять с избытком. Ограниченные расходы — это ещё и накопившийся дефицит — долг самому себе и партнёру, который необходимо покрывать. А за чей счёт, спрашивается?
Аспект инволюционной интуиции времени — программа субъективистская (как любая программа квадр субъективистов — альфа- и бета — квадры) и вследствие этого, в каком — то смысле и архаичная — склонна к логическому консерватизму: склонна верить мифам, полагаться на удачу, на везение, на счастливый случай, на силу веры и силу убеждений, на покровительство высших сил, в том числе и на сильных мира сего. Как архаичная программа она склонна менять местами причину и следствие. Например: можно уверовать в то, что желание сбудется, если очень сильно этого захотеть и очень эмоционально заявить о своём желании.
— Вроде как помолиться…
— …А иначе о желании никто не будет знать. Отсюда и логика обратной связи: чтобы получить всё желаемое, достаточно очень сильно этого захотеть и эмоционально настойчиво это потребовать.
Отсюда вывод: если не получил желаемого, значит «сам виноват»: недостаточно сильно этого хотел, недостаточно активно этого добивался (никто твоей просьбы не услышал).
Инволюционная интуиция времени (-б.и.) как консервативная и реконструктивная программа в способах решения своих проблем склонна к «методическим анахронизмам». То есть, может применять те методы, которые считаются «устаревшими», отжившими, «отбракованными» и неприемлемыми в современных условиях. Инволюционная программа интуиции времени (-б.и.) их реконструирует как «хорошо забытое старое» и применяет там, где считает нужным (но при этом вступает в антагонистические противоречия с эволюционным аспектом логики высоких и прогрессивных технологий (+ч.л.) — программным аспектом Штирлица.)
В природе и в социуме существуют различные способы решать свои проблемы за чужой счёт. Там постоянно кто — то на ком — то паразитирует, кто — то за чей — то счёт существует, кем — то питается, кого — то вытесняет из его эко — ниши, из норы, из гнезда. Все в природе живут за счёт чьих — то чужих накоплений, приобретений и достижений. Даже если питаются спелыми фруктами или зрелыми злаками… — тоже используют чужие накопления, экономя и восполняя свои.
При более сложном развитии социальных отношений в этом направлении можно пойти ещё дальше: можно припеваючи жить за чужой счёт (за счёт чужих преимуществ и накоплений), экономить свои силы и ресурсы, да ещё и зарабатывать на этом: «Мне нужно, чтобы моя временная партнёрша, моя спутница зарабатывала не меньше тридцати тысяч долларов в месяц, только тогда она сможет создать мне такие условия, которые бы удовлетворили всем моим запросам и потребностям.» — сказал милейший молодой человек Константин (ИЭИ), сделавший такой образ жизни своей профессией. Без всякого смущения он провёл телеоператоров в свою квартиру, открыл гардеробную, показал свою одежду, объяснил, что привык очень элегантно одеваться: «Вот тут у меня есть такая курточка, модная очень… Вот тут такие брючки… Вначале я довольствовался скромными подношениями, но потом понял, что поступаю неправильно. Зато теперь у меня нет никаких проблем. Теперь я получил ту жизнь, о которой мечтал: я могу позволить себе посещать элитные клубы, покупаю одежду в дорогих магазинах, отдыхаю на модных курортах. Я сам выбираю себе временных спутниц и с самого начала обо всём договариваюсь…»
— А он не считает, что совершает неравноценный обмен?..
— Ну, это как сказать: он покупает доминирующее место в системе дорогой ценой. Тратит своё время (считанные дни, месяцы и годы своей невозвратимой молодости), тратит здоровье, силы, энергию и по своему субъективному мнению считает себя вправе требовать за все эти расходы достойной материальной компенсации. Для этого достаточно только превыше всего ценить своё время, ценить тот короткий отрезок времени, который отпущен для самого деятельного и активного периода жизни. Некоторые распоряжаются им по — другому: могут потратить время на то, чтобы за чужой счёт сделать блестящую карьеру, свести дружбу с нужными людьми, встроиться в нужную систему и получить всё то, что другие при больших тратах и больших усилиях зарабатывают в течение многих лет…
— Человек, привыкший всего добиваться только своим трудом, может осуждать такой образ жизни…
— Именно поэтому работящий и требовательный реалист — практик — Штирлиц оказывается для Есенина самым неудобным и самым неподходящим партнёром.
Партнёршу — Штирлица Есенин может обаять, очаровать, быстро расположить, но у него всегда будет ощущение того, что он живёт на вулкане. Любое неосторожное слово, любая его «детская шалость», или «безобидная выходка» (как и в любых отношениях конфликта) может привести к взрыву негативных эмоций, вызвать бурю негодования.
Взрывоопасные ситуации возникают и в силу сексуальной несовместимости расхолаживающих друг друга квестимов.
Так, например, один молодой человек, Есенин, разочарованный некоторой отчуждённостью и холодностью своей партнёрши, имел неосторожностью в самый близкий и трепетный момент их отношений сказать: «Ещё пару раз с тобой встретимся и всё… уже хватит…» — «Что — «всё»? Чего — «хватит»?» — напустилась она на него, возмущённая такой постановкой вопроса: оказывается он уже всё рассчитал, всё прикинул, спрогнозировал и решил за неё.
После таких слов партнёрша — Штирлиц может и среди ночи уйти от партнёра. Проблема лишь в том, что ИТО конфликта и вызванное ими взаимное притяжение (желание объясниться, поговорить с партнёром начистоту и ещё раз проверить свои наблюдения, ещё раз попытаться его переубедить) не позволит ей отойти от него далеко и надолго. Да и Есенину, не имеющему более подходящей и надёжной замены, не захочется так быстро и так легко её от себя отпускать.
7.Есенин в деловом партнёрстве и сотрудничестве
Даже в дуальных ИТО Есенин не позволяет партнёру принимать самостоятельные решения, не посоветовавшись с ним: кто контролирует решения партнёра, тот контролирует и ситуацию, свои и его (партнёра) планы, поступки и отношения, контролирует свою и его (партнёра) судьбу. У кого контроль, у того и власть, и реальное доминирование в отношениях, и реальные преимущества в любой ситуации, — реальная выгода.
За преимущественное право контролировать решения партнёра Есенин борется опосредованно: создавая интуитивно — этическими методами условия, при которых партнёр, в силу обрушивающегося на него наказания — истерик, жестоких скандалов, разборок, подстав и разоблачений — оказывается неспособным принимать решения без него: партнёр чувствует себя виноватым, испытывает опасение, неловкость и страх (ожидания всего для себя самого неприятного), когда пытается принять решение за Есенина, не согласовав, не посоветовавшись с ним, «через его голову».
Есенин не желает чувствовать себя рабом произвольных действий своего партнёра, не желает чувствовать себя рабом обстоятельств, поэтому (вне зависимости от результата) отрицательно реагирует на любую попытку партнёра проявить самостоятельность: «А почему ты со мной не посоветовался? Как ты могла?!..» — возмущённо напускается он. Только своему дуалу Жукову он разрешает действовать по принципу: «Мы посовещались, и я решил…». Остальным это запрещено.
Штирлиц с его программной логикой действий (+ч.л.1) в таких условиях чувствует себя связанным по рукам и ногам, хотя и проявляет (с точки зрения конфликтёра — Есенина) «недопустимую самостоятельность» — всё сам решает за себя и своего партнёра, направляет его в соответствии с этими решениями, распоряжается его действиями, временем, силами и возможностями, не считаясь с его (партнёра) желаниями, ломает его ближайшие и далеко идущие планы.
Не имея возможности (или желания) вступать в открытый спор с конфликтёром, Есенин действует «исподволь» и добивается желаемого окольными путями. Пользуясь случаем, отвлекает или ослабляет внимание партнёра, а затем уже откровенно «работает на себя». А заодно уже и партнёра «наказывает», чтобы впредь неповадно было распоряжаться его (Есенина) временем и задавать ему неудобные поручения.
Пример:
Молодая семья (муж — ИЭИ, Есенин) эмигрировала из СССР на Запад. В те времена оригиналы многих жизненно важных свидетельств и документов вывозить с собой не разрешали. Поэтому они вывезли только нотариально заверенные копии всех документов, а оригиналы послали дипломатической почтой. Через какое — то время им прислали извещение о том, что документы их прибыли и они могут их получить. Жена — Штирлиц к тому времени уже устроилась на какую — то работу, поэтому за документами (в Министерство Иностранных Дел) сама поехать не могла и попросила съездить за ними своего безработного мужа — Есенина. Он, разумеется, обиделся: «его здесь за посыльного держат» и предложил жене взять на работе выходной за свой счёт и поехать за документами вместе с ним. Она не согласилась, настояла, чтобы он поехал один. Очень неохотно он ей подчинился. Вечером возвращается молчаливый, чем — то испуганный, настороженный, взволнованный, бледный. Объясняет ей, что её документы «исчезли». «Как так — «исчезли»? — спросила она его. «А так», — объясняет он, — выдали ему обе папки, — и его, и её документы. Расписался он за обе папки. А потом свои документы он взял, а папку с её документами оставил там на конторке и ушёл — забыл взять. А когда вспомнил и вернулся, её папки там уже не было: она «исчезла». «Я же говорил, что тебе надо было со мной ехать! Ты сама виновата: почему ты со мной не поехала?! Вот тебе сама и расхлёбывай!» На следующий день жена взяла выходной за свой счёт и поехала в столицу за документами. Слова мужа подтвердились только наполовину: Он действительно расписался за обе папки и обе папки с собой увёз. Если бы он оставил документы на конторке, или если бы их прибрали, ей бы об этом сообщили. «Спросите сами Вашего мужа, куда он дел документы…» — сказали ей.
Куда он дел её документы она узнала спустя некоторое время, когда он, став её коллегой и сослуживцем, начал вытеснять её из всех сфер их общей профессиональной деятельности, настраивая против неё всех, кого только смог. Тогда же, в пылу ссоры, он и проговорился — сказал, что сам уничтожил эти документы: спалил их по дороге в мусорном баке, а ей сказал, что они «исчезли», но тогда уже это было правдой. На вопрос: зачем он так с ней поступил, супруг ответил: «Ты сама виновата! Обращалась со мной, как с мальчиком на побегушках! А я тебе не посыльный! У меня своя гордость есть!..»
Вскоре она стала замечать и отслеживать другие странности в его поведении. Тогда только она поняла, до какой степени он испортил ей её карьеру. Припомнились ей её деловые встреч;;и, на которых он считал необходимым присутствовать. Вспомнились скандалы, которые он ей устраивал всякий раз, когда она на деловую встречу шла без него. Вспомнила, как исчезали визитки, которые ей оставляли её новые деловые знакомые и партнёры. Вспомнила, как исчезали странички из записных книжек с номерам их телефонов. Вспомнила, как постепенно менялось к худшему отношение к ней сослуживцев, вспомнила, как её супруг настраивал её против них, передавая ей их негативное мнение. В лучших традициях программы «разделяй и властвуй» он говорил: «Они тебя ненавидят! Про тебя говорят, что ты идёшь к цели по головам». (Что меньше всего соответствует истине: Штирлиц — рассуждающий — динамик — тактик (а не решительный — статик — стратег), «хождение к цели по головам» — не его кредо.)
Как предусмотрительный и решительный интуит Есенин старается не оставлять своим обидчикам возможности отомстить. И Штирлицу как конфликтёру чаще других приходится быть объектом такой страшной предусмотрительности. (Происходит то, что в соционике называется «ударами по белой интуиции» — планы партнёра рушатся, дела идут как нельзя хуже, отношения с окружающими обостряются до предела.)
Ситуация выправляется только тогда, когда бывших партнёров (квестимов) разделяет предельно далёкое расстояние (-б.с.3-2). Отделение, обособленность, далёкие и безопасные расстояния постепенно исцеляют квестимов, хотя память ещё время от времени возвращает их к событиям прошлого. Штирлиц старается не допускать прежних ошибок. Есенин же утешается тем, что оставляет последнее слово за собой. Как уступчивый, решительный, предусмотрительный программный интуит, он изначально планирует действия и отношения так, чтобы в последствии иметь возможность взять реванш.
— Получается, в спонтанности интуиции времени есть своя предопределённость и планомерность?
— Далеко идущие планы — прерогатива аспекта инволюционной интуиции времени (-б.и.), которая сама по себе (и по своим фрактальным свойствам) — предусмотрительный информационный аспект (равно как и динамический, решительный, иррациональный, интровертный), в который входит и
- программа построения собственных целей, планов и далеко идущих намерений,
- и программа осуществления близких и дальних целей;
- программа разрушения встречных и противоборствующих планов бывшего партнёра, противника и конкурента;
- программа запланированных (долго вынашиваемых и сохраняемых в тайне) намерений со спонтанным использованием каждого удобного случая, отслеживаемого по наблюдательной интуиции возможностей.
Решительность помогает программному интуиту Есенину вовремя включиться в активное действие, а программная интуиция времени, исходя из поставленных ближних и дальних целей, с точностью определяет этот момент. Поэтому и спонтанность программного интуита имеет тщательно выверенную, долго выстраиваемую, заранее планируемую, издалека прогнозируемую основу.
Со стороны это может выглядеть как абсолютное бездействие: создаётся впечатление, что человек слоняется без дела, изнывает от скуки, устаёт от лени, блуждает по комнате с рассеянным видом, сталкиваясь с окружающими или путаясь у них под ногами, или часами лежит себе на диване, задумчиво глядя в потолок. А на самом деле он занят планированием в этот момент — продумывает, просчитывает, взвешивает, прогнозирует, А в нужный момент целевая программа срабатывает определённым образом, и Есенин переходит к активным действиям, развивает активность, «внутренний голос» говорит ему: «Сделай это сейчас или никогда! Этот момент — самый удобный. Другого такого момента не будет.» И тут же какая — то сила словно подхватывает его и заставляет поступать определённым образом. Со стороны всё это производит впечатление спонтанного действия, противоположного всем предыдущим: только что мирно беседовал, мило улыбался (работал на созидание мирных, доброжелательных отношений) и вдруг резко переменился: стал хамить, дерзить, говорить гадости про своего партнёра (стал работать на разрушение). А причина только в одном: для исполнения каких — то давно вынашиваемых планов настал подходящий момент — важный слушатель подключился к беседе. Для него и устроил он эту сценку, предоставил компрометирующую партнёра информацию (как бы, «между прочим», «под настроение», «под горячую руку», «на горячую голову», якобы «не задумываясь о последствиях», которые на самом деле очень хорошо продуманы и просчитаны на много шагов вперёд: уже ясно и кто место партнёра займёт в этой системе, и многое другое).
— То есть, информация выдаётся как бы «случайно»?..
— …По принципу «Не могу молчать! Наболело!». А что «наболело» и почему он не может молчать — это уже касается самого программного интуита, целиком и полностью зависит от его настоящих и будущих планов, в которых им, предусмотрительным, всё заранее продумано и предрешено. Поэтому он и не позволяет партнёру что — то заранее самостоятельно продумывать и планировать (без него, за него и через его голову). Не позволяет распоряжаться собой как «посыльным» («сходи туда, сделай то!..») — боится в нужный момент оказаться не там, где нужно, боится пропустить что — то важное для себя, боится быть вытесненным из системы и оказаться в положении «шестёрки». И тогда уж точно все будут им помыкать и не спросясь его разрешения, всё будут решать за него. А кому приятно попадать в положение раба или марионетки и становиться исполнителем чужой воли?..
В ИТО конфликта (равно как и в любых других интертипных отношениях) Есенина необходимо контролировать так же, как это делает его дуал Жуков. То есть почаще требовать отчёт, интересоваться тем, что у него на уме (просто спрашивать: «Что у тебя на уме? Что ты задумал?») и отслеживать его реакцию. Есенин — не противник контроля системных отношений: доминант системы имеет право контролировать ситуацию. Система, лишённая контроля, обречена на истощение (расхищение) ресурсов и последующее разрушение, перестаёт быть перспективной, надёжной и благополучной, а значит (по мнению инволютора Есенина) и нет ничего зазорного в том, чтобы подтолкнуть такую систему к распаду («Зачем ей существовать, если она всё равно обречена?»). Зато быть причастным к этому историческому моменту, предвидеть его, отследить (и внести в этот процесс свою лепту) Есенину всегда интересно. Так что и контроль в отношениях с Есениным лишним никогда не бывает: мало ли что покажется ему безнадёжным и бесперспективным!
— Да, но в квадрах решительных не принято спрашивать человека, о чём он думает…
— Но принято спрашивать: «Что ты задумал?» — волне естественный для сенсорика вопрос. А Штирлиц как рассуждающий сенсорик- экстраверт может воспользоваться и этим, вполне естественным для него, правом. Интересоваться душевным состоянием человека, спрашивать, «о чём ты сейчас думаешь?», «Что у тебя на душе?» — вполне естественно в квадрах рассуждающих, где доминирует аспект интуиции потенциальных возможностей. А в дельта — квадре, где аспект интуиции потенциальных возможностей имеет этическую реализацию (- ч.и./ + б.э.), вопросы такого рода считаются особым проявлением чуткости. Конечно, Есенин будет смущён таким вопросом, зато Штирлиц получит некоторое преимущество по интуиции времени и деловой логике. А главное — будет держать ситуацию под контролем. В ИТО конфликта расслабляться опасно: «на войне как на войне». И Штирлицу, ориентированному на эмоциональную стабильность и сдержанность своего дуала (объективиста — статика) Достоевского, рассчитывать на эмоциональную стабильность своего конфликтёра (субъективиста — динамика) Есенина — всё равно, что укладываться спать на ящике с динамитом: взрыв эмоций самой страшной и разрушительной силы, в самый сложной, опасной ситуации, в самый неподходящий для этого момент последует такой, что запомнится Штирлицу очень надолго. А главное — обернётся такими последствиями, о которых и вспоминать будет страшно.
— Но надо же как — то включать Есенина в работу! Или он так и будет лежать на диване и глядеть в потолок, обдумывая планы возмездия и разрушения, пока Штирлиц работает за десятерых?..
— Ну, это ещё счастье, когда Есенин просто лежит и глядит в потолок (хотя многих партнёров и это в нём раздражает), хуже, когда он втягивает партнёра в свою опасную, тактическую игру: бегает, суетится, мельтешит перед глазами, занимает внимание партнёра вопросами, уводящими вглубь воспоминаний и удерживает его там, отвлекая от цели, от работы, от дела, от насущных проблем и текущих задач, требующих самого оперативного разрешения. То есть, отвлекает тактическими приёмами, дезориентирующими во времени и в пространстве, выбивающими из делового настроя и из эмоциональной и этической колеи. После всего этого Штирлицу трудно будет определить для себя этическую доминанту в отношениях с Есениным — становится совершенно непонятно, кем его в дальнейшем считать: другом или врагом, ближайшим сподвижником и партнёром или злодеем, злоумышленником, подлецом. Есенин, дезориентировав Штирлица этой двойственностью, чувствует себя хозяином положения: пока тот будет ломать голову, обдумывая те, или иные его слова, пытаясь понять, что за ними стоит и стоит ли придавать этим словам значение, Есенин, воспользовавшись всей этой сумятицей, будет работать по своей программе, будет реализовывать свои планы. Будет пользоваться предоставленной ему временной передышкой и действовать в своих интересах, вне всякого постороннего контроля.
Как эмотивист Есенин может с лёгкостью манипулировать настроением Штирлица, может подключить его к своему настроению, к своему ощущению времени, может заразить его ленью, унынием, апатией и хандрой. (И будут они вздыхать, охать и разводить руками на пару, вместо того, чтобы заниматься делом.)
Пользуясь исключительной занятостью Штирлица, Есенин может ещё более стеснить его во времени, спонтанно устроив какой — нибудь нелепый, несвоевременный спектакль. Бегает перед ним, размахивает руками, путается у него под ногами, мельтешит, заглядывает в глаза, пристаёт с пустяковыми и несвоевременными вопросами: «Подожди, послушай, посмотри на меня… Мне идёт этот костюм? Ну, подожди, посмотри… А этот?.. Мне лучше этот костюм надеть, или тот? А помнишь, ты ещё говорила, что этот костюм меня полнит?.. А помнишь, я ещё одевал эту куртку… Нет, подожди, посмотри: как она на мне?.. Хорошо сидит?.. Да ты не смотришь!.. Посмотри!.. Ну как?.. А здесь не очень узко?.. Да посмотри же!..»
Есть много способов заморочить, «засуетить» партнёра, сбить с толку, переключая его внимания с одного (существенного, значимого) объекта на другой (незначительный и несущественный). Цель всех этих манипуляций — заморочить партнёра, отклонить от цели, обмануть, растратить его время и внимание так, чтобы на более важные дела у него ни сил, ни времени уже не хватило. А там можно уже объявить его неудачником, подставить подножку или сдать конкурентам по полной программе. (Большой вины здесь нет: неудачник, который всюду не поспевает, всё равно обречён). Можно под настроение выпросить у партнёра крупную сумму денег, заставить подписать гарантию на кредит, вытянуть какое — то обещание, которое потом Штирлиц уже назад не возьмёт — не в его правилах. Можно взять деньги на вступительный взнос в деловой кооператив, да в придачу ещё и выпросить деньги на оформление и изготовление визитки, необходимой ему как будущему бизнесмену.
Так, например, один молодой человек (ИЭИ, Есенин) — лицо без определённых занятий в середине 90-х гг. выпросил у своей жены (служащей гос. предприятия) деньги на частный бизнес. Причём, выгреб последнее, и знал это. Когда она сходила в ломбард и заложила там какие — то ценные вещи, чтобы на вырученные средства им обоим можно было дожить до получки, он выпросил у неё и эти деньги себе на будущую визитку. Бизнес оказался фальшивкой, а визитки, теснённые золотом на белой глянцевой бумаге, он потом ещё с гордостью ей показывал.
