Описание полудуальных отношений Робеспьера и Гамлета от Веры Стратиевской
Робеспьер — Гамлет
1. ЛИИ — ЭИЭ: СТОЛКНОВЕНИЯ НА ИНФОРМАЦИОННОМ ПОЛЕ
ПРОГРАММА ЭИЭ, ГАМЛЕТА (+ч.э.) — максимализация власти эмоций, максимализация эмоционального воздействия (эмоции + безграничный потенциал их воздействия на окружающих), максимализация власти слова, максимализация информационного воздействия, максимальная власть при управлении информационными процессами. Стремление к управлению информационными процессами и реальные преобразования окружающей среды в соответствии с этим. Эмоциональное — информационно- энергетическое доминирование везде и во всём. Власть слова, власть мнения, власть эмоционального воздействия неограниченной силы, неограниченной сферы влияния.
Отсюда:
- Нет такого слова, мнения, информации, которую нельзя было бы обратить против человека. (И при этом, как пострадавший, он будет «сам виноват»).
- И нет такого состояния, эмоционального, сенсорного, которого нельзя было бы обратить против человека (для подчинения, порабощения, наказания) — и он опять же, при этом будет «сам виноват».
- И нет такого факта, который нельзя было бы извратить или сфальсифицировать, для того, чтобы в интересах безраздельной власти личного мнения обратить его против того, кто это мнение оспаривает. (Пусть потом пытается опровергнуть его: будет «сам виноват»). (Если дело доходит до «очной ставки», разыгрывается заранее спланированное и хорошо отрепетированное «возмущение»: «Вы кому больше верите?! Мне (человеку, во всех отношениях заслуживающему доверия), — или ему (проходимцу, мошеннику, очковтирателю, клятвопреступнику… …)?!!
ПРОГРАММА ЛИИ, РОБЕСПЬЕРА (-б.л.) — минимизация неравенства, минимизация хаоса, произвола и ущерба, причинённого человеку (и человечеству) вследствие имеющих место (частных или общих) случаев социального неравенства, социальной несправедливости.
Основной лозунг ЛИИ: «СПРАВЕДЛИВОСТЬ В ОСНОВЕ ВСЕГО!»
Справедливость истин, справедливость мнений, справедливость доказательств, справедливость общественного устройства, равенство и справедливость возможностей.
Программа достаточно идеалистическая (хоть и осуществимая на определённом уровне развития социальных нормативов) в отличие от мнимого идеализма Гамлета, способного верой и правой служить тоталитарной системе и при этом искренне верить в наступление светлого будущего, ради скорейшего приближения которого и пострадать не грех: можно потерпеть и жестокие репрессии, и ранговые «чистки» социальных систем, необходимые для скорейшего наступления светлой Эры Великого Будущего (в которое, естественно, должны будут прийти только достойнейшие из достойных). А тот, кто попадёт под «отсев», будет «сам виноват» — «Не проявил должной сознательности и принципиальности: пропустил мимо ушей опасные (порочащие систему) высказывания, или сам наболтал лишнего и этим и себе, и окружающим навредил.»
Отсюда начинается несостыковка принципиальных, идеологических позиций их программ:
С одной стороны — свобода мнения, свобода слова у Робеспьера.
С другой — «Не болтай лишнего!», «попридержи своё мнение», «молчание — золото!» — у Гамлета (который всегда «лучше знает», что, когда и говорить, в каком ключе и для какой аудитории: «Поэтами рождаются, ораторами становятся» (Цицерон). ЭИЭ успешно совмещает оба эти призвания. Речь, способную поразить воображение многих, он может произнести и экспромтом, и по заранее отработанному плану, сочинить и в прозе, и в стихах. Право манипулировать словом, настроением, информацией, обстоятельствами, ситуацией, условиями существования и судьбами окружающих его людей Гамлет оставляет за собой и никому его не уступает. Захочет — приблизит человека, произведёт в «фавориты», «любимчики», «доверенные лица», захочет — отдалит от себя и подставит под неприятности, под общую травлю, под бесконечную критику каждого действия человека, каждого его шага. (А что ещё с ним, с «опальным» делать? Не привечать же? И не допускать же, чтобы конфликт обратили против самого ЭИЭ? Не самому же быть «виноватым» — отмеченным «чёрной меткой» судьбы «кандидатом на выбывание», «жертвой», обречённой на заклание по праву «самого слабого и беззащитного» (а значит и ненужного своей системе «сильных и избранных», а потому и вытесняемого ею » в небытие» на благо всем оставшимся в системе, способным защитить себя и своё место в системе, а потому и «откупившимся» им!)
Гамлету (как «королю» — правомочному и бессменному лидеру) нужна «свита», нужен «двор», нужны «придворные», а какой же двор без «опалы» и без «опальных»? Очередной «опальный» — крайне необходимый элемент в системе отношений ЭИЭ, построенной непременно на страхе и психологическом терроре. («А как же без этого? Без террора и страха нельзя: перестанут бояться лидера, перестанут его уважать. А там, глядишь, — и доминирующее место займёт кто — нибудь другой, — тот, кого боятся и уважают»). Вне страха нет и уважения во второй квадре. Так было, есть и будет до скончания времён. Социальный и психологический экстрим — её соционная миссия: человечество не должно привыкать к неге, к изнеженности, к расслаблению, чтобы не утратить необходимой ему жизнестойкости, чтобы не стать нежизнеспособным и уязвимым (Мало ли что может случиться?) Так, или иначе, если экстремальные ценности квадры заданы соционом, они должны быть сохранены и переданы будущим поколениям: ТИМ — как носитель, хранитель и передатчик программ обновляет их и прорабатывает в интертипных и межличностных отношениях, адаптируя их к новым эволюционным условиям, вне зависимости от того, нравятся кому — то его программы, или нет. Гамлет является исполнителем довольно суровой эволюционной миссии, включающей в себя и жестокий отсев всех » слабых», «нестойких», потенциально нежизнеспособных и неприспособленных к суровым условиям существования в тоталитарной системе, которая одна только и может (по мнению ЭИЭ) совершить стремительный и мощный прорыв в светлое будущее (Туда, где «нас не догонят» и где «мы будем впереди планеты всей» чётко, прочно и бесконечно долго удерживать приоритетные позиции по всем пунктам, статьям и параметрам «неоспоримого» социального превосходства).
Робеспьер, как убеждённый противник всякого неравенства (а тем более, социального) эту позицию непримиримо осуждает. Он пытается указать ЭИЭ на опасность его амбициозных устремлений: коль скоро для ограниченной территориально системы применяются некие оперативные способы достижения тотального превосходства над всеми остальными системами (что само по себе уже не справедливо по отношению к окружающим), нужно быть готовым к защите своего социального проекта, потому что присутствие «белой вороны» на политической арене окружающие социальные системы не потерпят, они её обязательно «заклюют».
Гамлета эти предостережения не пугают и не останавливают: «Хочешь превосходства для себя и своих, готовься к тотальной и нескончаемой войне: «И вечный бой, покой нам только снится!».
Решительная волевая доминанта аспекта волевой сенсорики, активизирующая воинственную эмоциональную программу ЭИЭ, категорически не принимается Робеспьером, убеждённым противником социальной экспансии и насилия. За социальное равноправие имеет смысл воевать, а за тоталитарное превосходство одной системы над другой…
— А за тоталитарное превосходство справедливой и равноправной системы над другими для защиты её социальных завоеваний? — парирует Гамлет.
И Робеспьер с ним отчасти соглашается: защита социальных завоеваний нуждается в мобилизации сил на бесконечно долгое (или на неопределённо долгое), продолжительное время. Но опять же, полностью всегда и во всём с Гамлетом соглашаться не может: не устраивает его такое «светлое будущее» в беспросветно- кровавых всполохах, — надо искать другие решения. А с этим уже не соглашается Гамлет: победу в сражениях за «счастье народное» никто тебе на блюдечке не поднесёт, в неё надо верить, за неё надо бороться…
…Опять бороться, с уже заранее известным результатом. Рядом с Гамлетом Робеспьеру хочется чувствовать себя мирным человеком. Но Гамлет не предоставляет ему такой возможности и Робеспьера это угнетает. Единственным приемлемым решением снова оказывается «оперативная чистка системы» и уверения Гамлета: «Быстрее очистим систему от «враждебных элементов», быстрее станем мирными людьми. Только надо побыстрее «очистить». Потому, как если мы привыкнем к кровопролитиям раньше, чем успеем стать «мирными», мы останемся верными привычке террора и тогда уже мира нам не видать».(Мирная жизнь станет нереальной абстракцией, — такой же, как «светлое будущее», в силу сложившейся традиции (инерции) террора, и система сама себя истребит. (Как это уже происходило с истребившими себя в прошлом великими и процветающими (в определённый период) цивилизациями, платившими непомерно высокий «кровавый налог» жертвоприношениями суровым богам, обещавшим им в будущем «тотальное превосходство» над остальными народами.) Представители двух интеллектуально — элитарных ТИМов — ЭИЭ и ЛИИ в эпоху идеологических войн между собой и конкурировали, и сотрудничали, и договаривались, и распределяли права и обязанности. Кто — то отвечал за безусловное подчинение предписанным ритуалам и за строгое и неукоснительное их соблюдение. Кто- то отличался способностью общаться и договариваться с богами, с полунамёка постигая высший смысл их указаний, однозначно и «правильно» понимая посылаемые ими знамения, однозначно трактуя их высшую волю, их знаки и символы по одним им понятным приметам.
И конечно, главным толкователем здесь оказывался ЛИИ, с его постоянным стремлением к предельной ясности и чёткости изложения сверх сложных истин, к жёсткости и категоричности суждений и однозначности смыслов. Представители других ТИМов не могли конкурировать с ним. В спорах, дискуссиях ЛИИ был также непобедим. Слово было (и остаётся) его оружием и его силой. И в силе информационного воздействия своего слова, в вопросах убеждения, в искусстве убеждать и побеждать словом он мог успешно соперничать с ЭИЭ.
2. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ДВУХ СУБЪЕКТИВИСТОВ
По мнению субъективистов (представителей первой и второй квадр, которых доминируют аспекты «белой логики» и «чёрной этики» — логики систем и этики эмоций), выживать лучше в системе.
По мнению объективиста (представителей третьей и четвёртой квадр, в которых доминируют аспекты «белой этики» и «чёрной логики» — этики отношений и деловой, технологической логики, логики действий, или логики фактов), выживать удобнее вне системы. В системе и количество мест и количество экологических и территориальных ресурсов ограничено, поэтому и места под солнцем (не говоря уже о привилегированных местах) всем не хватает, из — за чего происходит постоянное вытеснение «лишних элементов» и «слабых звеньев» из системы. Возникает потребность в периодической «чистке» и «обновлении» её рядов, проводятся постоянные (травмирующие и терроризирующие население страхом) поиски «виноватого», выискиваются или «назначаются» «козлы отпущения», которых и приносят в «жертву» общественному благополучию (формально, официально или ритуально) по принципу «умри ты сегодня, а я — завтра (или вообще, неизвестно когда)». В системе и количество причитающихся материальных благ и ресурсов на «душу населения» ограничено. Система всегда испытывает дефицит продуктов потребления и материальных благ, потому что её стремительно растущие потребности всегда превышают их производство, а сложная система распределения материальных благ постоянно тормозит рост их производства. (В системе на одного «с сошкой» приходится «семеро с ложкой» и те постоянно спорят о том, кому больше, кому меньше досталось.) В системе постоянно возникают споры по поводу методов распределения материальных благ. И наибольшее количество шансов на выживание получает только самый «правильный», «праведный» и «справедливый» и самый «боевой» — тот, кто лучше знает законы, лучше умеет бороться за свои права, (тот, кто умеет ими дорожить и готов их отстаивать в любую минуту), тот, кто может подтвердить свою верность и преданность интересам системы и готовность её защищать ценой своей жизни ( из- за чего практиковались «почётные» и массовые церемонии добровольных жертвоприношений и в мирное время). В системе все контролируют действия и оспаривают мнения друг друга. Поэтому, опять же побеждает тот, кто лучше знает «устав» и законы системы, умеет их чётко и доходчиво излагать (хоть среди ночи разбуди и спроси) или умеет громче всех кричать о своих проблемах и потребностях. Кто громче кричит о своих правах, тот, кто права свои знает, тот больше и получает. Кто не кричит, своего законного не требует, тот и причитающегося ему по закону не получает. (Сначала ему обещают компенсировать недополученное «в следующий раз», а потом возмущённо спрашивают: «А что же ты раньше молчал, своевременно не кричал, не требовал? Вот теперь на себя и пеняй! Сам виноват: надо было кричать громче1, если тебе нужно было. Сам знаешь: «дитя не плачет, мать не разумеет». Объективистам неудобно жить в системе, где всё жизненно необходимое надо выбивать с боем. Социальной защиты и опоры они в системе тоже не чувствуют: в любую минуту тебя могут и оговорить, и приговорить, определить в «жертву» или «назначить» без вины виноватым «кандидатом на выбывание». Зависть и притеснение всех и каждого в системе присутствуют повсеместно. В системе объективистам жить трудно, страшно, раздражительно, тревожно, напряжённо.
1 В силу этого свойства, а также других способностей решать свои проблемы криком, квадры субъективистов (первая и вторая) по определению Аушры Аугустиновичуте ещё называются » весёлыми», а квадры объективистов, где такое поведение считается возмутительным и недопустимым называются «серьёзными». (по признаку «весёлые и серьёзные», которые у Рейнина Г.Р. носит название «субъективисты и объективисты»)
Зато субъективисты в социальной системе чувствуют себя в своей стихии, в своей системе координат. Вне системы они себя чувствуют как странники, заблудившиеся в тёмном лесу.
ЛИИ, Робеспьер и ЭИЭ, Гамлет — субъективисты. И вне логической системы соотношений не представляют себе взаимодействия с окружающим миром. Гамлет как решительный -субъективист — аристократ не представляет себе взаимодействия вне отношений соподчинения, вне социальной иерархии, в которой он считает для себя необходимым претендовать (только) на доминирующие позиции. (Просто «место в системе» для него —либо крайний, либо стартовый минимум, оптимум — лидирующее место в иерархии, максимум — бессменное лидерство в сверх значимой иерархии.
Общение «на равных» для представителей аристократических квадр (вследствие необходимости удерживаться на доминирующих позициях) часто бывает сопряжено с некоторым волевым и эмоциональным напряжением. На витальном уровне ( существенно расслабившись) аристократы позволяют себе быть более демократичными. Это объясняется тем, что ментальный блок информационной модели аристократических ТИМов состоит из информ. аспектов, доминирующих в аристократических квадрах (рациональные со знаком «+», иррациональные — со знаком «-» ), а витальный блок состоит из «демократичных» (доминирующих в демократических квадрах) аспектов: иррациональные со знаком » +», рациональны со знаком «минус»), что позволяет аристократу чувствовать себя свободным и раскрепощённым в неформальной обстановке, легко и непринуждённо общаться на равных ( всё равно с кем), теряя самоконтроль (демократическая доминанта на витальном уровне).
Ментальный блок информационной модели демократа состоит из аспектов, доминирующих в демократических квадрах (иррациональные со знаком » +», рациональны со знаком «минус»), а витальный блок — соответственно, состоит из информ. аспектов, доминирующих в аристократических квадрах (рациональные со знаком «+», иррациональные — со знаком «-«, что позволяет демократу на ментальном уровне адаптироваться к «горизонтальным» (демократическим) структурным связям социальных систем, а на витальном — к вертикальным, иерархическим.
Демократ не представляет себе общения вне равенства и равноправия отношений (даже с начальниками и «старшими по званию»), поэтому настораживается и напрягается (как перед ударом) всякий раз, когда имеет дело с амбициозным человеком, задавшимся целью «поставить его на место» и обращающимся с ним с подчёркнутой суровостью или снисходительно и высокомерно. Но при этом (неожиданно для себя) и сам может обращаться к соконтактнику высокомерно и пренебрежительно в неформальной обстановке (аристократическая доминанта на витальном уровне)
Соответственно, и отношения партнёров в этой диаде периодически обостряются на различных (формальных и неформальных) уровнях взаимодействия. («Примиряются» «вертикаль с горизонталью» где — нибудь в точке пересечения их систем координат, на уровне явно обидном и равно заниженном для обоих.) После (условного) примирения начинается «разбор полётов» с последующим анализом ошибок, взаимными упрёками и бесконечными спорами на тему «кто виноват?», кто кем считается и кто кем является, которые в немалой степени отравляют существование им обоим и приводят к тому, что оба партнёра почти всегда чувствуют себя обиженными, недооценёнными в полной мере, оказываются вечно недовольными друг другом, сидят каждый в своём углу (как это бывает при взаимодействии двух квестимов) и обмениваются язвительными замечаниями (поскольку их информационные модели, заряжённые одноимёнными аспектами, им также не позволяют сближаться). В присутствии посторонних партнёры пытаются создать видимость благополучной семьи, хотя и здесь им приходится периодически обвинять и упрекать друг друга. (ЭИЭ — чтобы не быть «виноватым», Робеспьер — для равно справедливого распределения ответственности за свою или чужую вину).
Позиция Гамлета «Любое обвинение можно опровергнуть, каким бы справедливым и убедительным ни было доказательство» угнетает и удручает Робеспьера, наполняет ощущением безысходности.
Аспект сенсорики ощущений (-б.с.6) — ранимая и травматичная область у Робеспьера. Будучи сориентированным на чуткого и радушного сенсорика Гюго, у которого при хорошем партнёре «что ни день, то праздник», Робеспьер не понимает, почему его партнёр (ЭИЭ, Гамлет) при каждом удобном случае обращает позитив в негатив. У него, что ни день, то «конец света», что ни ночь, то «Апокалипсис» — обязательно нужно заговорить о чём — нибудь мрачном, пугающем, раздражающем, припомнить какие — нибудь ужасы, пересказать «хроники убойного отдела»…
Увлечение Гамлета жутковатой мистикой, оккультизмом, пугающими пара нормальными явлениями Робеспьер тоже не одобряет: «Охота забивать голову всякой чушью!» Человеку для чего разум дан? Чтобы отличать правду от вымысла, истину от лжи! А тут, что получается?
Нехорошо чувствует себя Робеспьер рядом с Гамлетом, не понимает, что происходит? Зачем и почему с ним так обращаются?
А Гамлет всего- навсего «выбивает» из ЛИИ простоту и логический (как ему кажется) примитивизм (слишком легко и просто всё выстраивается в его демократичных отношениях «по горизонтали»). Раздражает простота и идеализм его социальных теорий.
Хотя по зрелом размышлении, он и для себя находит в них немало полезного и интересного, заслуживающего внимания.
В интерпретации Гамлета лаконичные и чёткие схемы Робеспьера превращаются в пылкие, вдохновенные речи, способные сплотить и повести за собой многих. Гамлет не всегда может легко и доходчиво изложить суть этих теорий, но он может отстаивать и защищать их также непримиримо яростно, как защищает свои идеи и своё мнение. (Потому, что всегда лучше быть во главе перспективного начинания, чем уныло плестись в хвосте толпы, позволяя себя оттеснить на обочину. Всегда лучше быть в числе » правых» и «передовых», чем в числе «отстающих», «виноватых», «неправых» А «отстающих» и «виноватых во всеобщем отставании» во второй квадре не жалуют, от них предпочитают вовремя избавляться. Соответственно, и Гамлет предпочитает не быть в числе «виноватых» (проигравшим и пострадавшим быть не желает), а потому и защищаться умеет как никто. А следовательно, и защиту своих убеждений и идей (каковы бы они ни были) ему вполне можно доверить. (Разумеется, до тех пор, пока он сам в них верит и пока основатель этих идей и теорий остаётся для него близким человеком и надёжным партнёром.)
Успех проекту, при котором Робеспьер оказывается основателем замысла, а Гамлет — его душой, как правило, бывает обеспечен.
И в этом смысле полудуальные отношения в этой диаде также отдалённо напоминают отношения социального заказа — являются обоюдным зеркальным отражением соц. заказа (Робеспьер — «зеркальщик» соц. заказчика Гамлета Дон — Кихота, Гамлет — «зеркальщик» соц. заказчика Робеспьера Есенина ). В этой диаде партнёры часто активизируют друг друга интересными и перспективными начинаниями и увлечённо, с воодушевлением их реализуют, что кстати примиряет их и сглаживает многие «шероховатости» их несовместимости по
а). индивидуальным признакам: оба интуиты (и каждый ориентируется на свои планы, темпы, перспективные прогнозы, задачи и цели ), оба квестимы (и значит на близкой дистанции столкновения неизбежны, а на далёкой дистанции отношения становятся непрочными и распадаются вообще) , оба негативисты ( и видят мир в мрачных, пессимистических тонах и красках), оба стратеги (и ориентированы на глобальные цели, причём, каждый — на свою.)
б). диадным признакам: один эволютор, другой — инволютор и действует в противоположном ( часто деструктивном) направлении, один предусмотрительный, другой — беспечный и часто «заваливает» работу предусмотрительного) и
в). квадровым признакам: один — решительный аристократ устремлённый («вперёд и вверх») к амбициозным целям и не представляющий себе существования вне экстремальных условий ожесточённой борьбы за возвышенные идеалы, другой — убеждённый демократ, спокойный, вдумчивый, рассудительный, осуждающий неоправданный экстрим (как и всё, что ведёт к хаосу и разрушениям), осуждающий неоправданный амбициоз, осуждающий завышенное самомнение, заносчивость и самонадеянность во всех её проявлениях.
