«ТЕОРИЯ ИНТУИЦИИ В ФЕНОМЕНОЛОГИИ ГУССЕРЛЯ» («Thе́orie de l\’intuition dans la phе́nomе́nologie de Husserl», 1930) — первая работа Левинаса и первая фундаментальная интерпретация феноменологии Гуссерля во франкоязычной философии.
В предисловии и семи главах — «Натуралистическая теория бытия и метод философии», «Феноменологическая теория бытия: безусловная экзистенция сознания», «Феноменологическая теория бытия: (продолжение).
Интенциональность сознания», «Теоретическое сознание», «Интуиция», «Интуиция сущностей», «Философская интуиция» — Левинас изложил свое понимание концепции Гуссерля, ее исторических и методологических предпосылок, а также прогнозируемых последствий для философии в целом. Феноменологическая философия Гуссерля представляла для Левинаса воплощение нормативного состояния традиционной европейской философии, стандартами которого был очерчен круг вопросов, ставших впоследствии предметом критического анализа. Феноменология преследует одну цель: возвратить мир объектов — объектов восприятия, науки или логики — в конкретные отношения нашей жизни и на этом основании понять их. Именно на это направлены, по мнению Левинаса, ноэтико-ноэматические анализы Гуссерля.
Автор «Т.И.вФ.Г.» рассматривает гуссерлевскую концепцию различения в сознании «с одной стороны, содержания основных мыслей, с другой — актов, которые их воодушевляют». Он признает, что ноэма сознания — осознаваемое, коррелирующее с ноэзой как субъективной стороной интенциональности (способом данности интенционального предмета сознания), которая продуцирует содержание основных мыслей, — не имеет ничего общего с объектом сознания. Отношение ноэзы к ноэме «не может интерпретироваться как связь сознания с его интенциональным объектом», — соглашается Левинас с Гуссерлем.
Он принимает гуссерлевскую трактовку ноэмы именно как объекта бытия, а не как объекта сознания. Конкретное бытие не является тем, что существует для одного единственного сознания. Ограничение сферы конституирования объектов индивидуальным сознанием ego означает, согласно Левинасу, гипостазирование мира абстракций, но не постижение объектов самих по себе.
Восприятие невозможно без своего коррелята, «того, что воспринимается как воспринимаемое»; воображение невозможно без воображаемого; желание — без объекта желания и т.д., т.е. cogito в феноменологии принимается только со своим cogitatum. Интенциональная модель сознания как формализация «естественной установки» экспонирует обращенность человека к миру, полагая этот мир существующим. «Размышляя о себе и воспринимая других, человек считает себя и других частью мира», следовательно, сам мир выступает как «бытие-в себе», как «тотальность».
Смысл объекта, на который направлено сознание, «не может стать доступным, пока мы живем среди вещей и пока наш взор непосредственно к ним прикован: подлинная интенция жизни остается скрытой», — констатирует Левинас. Вопрос «Как мысль трансцендирует себя?» он относит к числу псевдопроблем. Но это не означает, что сфера трансцендентного признается совершенно прозрачной для сознания. Раскрыть смысл трансцендентности объектов означает понять «интенции» мышления и декодировать способ конституирования ими трансцендентного объекта.
Данная цель предполагает «видение того, на что направлено сознание, когда трансцендирует себя», и что в категориях Гуссерля означает «способ бытия ноэмы, способ, в котором она должна «лежать здесь (wie es liege)» и быть «осознанной» в опыте». Такого рода исследование конституциональных проблем означает «исследование внутренних значений сознания». Структура предметности специфична для каждого региона сознания. Например, «существование ценности, способ ее данности жизни» открывает совершенно иное «измерение смысла», не исчисляемое средствами онтологии. Сфере ценностей, способ данности которой отличен от онтологической структуры бытия, атрибутивны гетерогенность, нечеткость, неопределеннось.
>Спор о сущности сознания — его интенциональности или диалогичности — стал ключевым моментом в становлении философии диалога Левинаса. Левинас допускает интенциональную модель как отражающую объект бытия, но ставит перед собой задачу преодолеть трансцендентальность ego за счет вовлечения в сферу анализа «другого Я». «В дальнейшем мы должны открыть «других», интерсубъективный мир, — замечает Левинас в «Т.И.вФ.Г.». — Феноменологическая интуиция жизни других открывает поле трансцендентальной интерсубъективности». Интерсубъективное измерение, обозначенное Гуссерлем, но ограниченное другим как alter ego и означенное метафорикой света, было реконструировано Левинасом и стало принципом новой диалогической философии с характерными для нее метафорикой слова, коммуникативным мышлением и актуализацией таких понятий как трансцендентальность общения, «чувствительность» к другому (чужому), язык и время.
С.В. Воробьева
