«ВОССТАНИЕ МАСС» («La Rebelion de las masas», 1930) — работа Ортеги-и-Гассета. Философ констатирует, что в современной Европе происходит явление «полного захвата массами общественной власти». «Масса», как полагает Ортега-и-Гассет, есть «совокупность лиц, не выделенных ничем». По его мысли, плебейство и гнет массы даже в традиционно элитарных кругах — характерный признак современности: «заурядные души, не обманываясь насчет собственной заурядности, безбоязненно утверждают свое право на нее и навязывают ее всем и всюду».
Новоявленные политические режимы оказываются результатом «политического диктата масс». В то же время, согласно убеждению Ортеги-и-Гассета, чем общество «аристократичней, тем в большей степени оно общество, как и наоборот». Массы, достигнув сравнительно высокого жизненного уровня, «вышли из повиновения, не подчиняются никакому меньшинству, не следуют за ним и не только не считаются с ним, но и вытесняют его и сами его замещают». Автор акцентирует призвание людей «вечно быть осужденными на свободу, вечно решать, чем ты станешь в этом мире.
И решать без устали и без передышки». Представителю же массы жизнь кажется «лишенной преград»: «средний человек усваивает как истину, что все люди узаконенно равны». «Человек массы» получает удовлетворение от ощущения идентичности с себе подобными. Его душевный склад суть типаж избалованного ребенка.
По мысли Ортеги-и-Гассета, благородство определяется «требовательностью и долгом, а не правами». Личные права суть «взятый с бою рубеж». «Всеобщие» же права типа «прав человека и гражданина», — «обретаются по инерции, даром и за чужой счет, раздаются всем поровну и не требуют усилий… Всеобщими правами владеют, а личными непрестанно завладевают».
Массовый человек полагает себя совершенным, «тирания пошлости в общественной жизни, быть может, самобытнейшая черта современности, наименее сопоставимая с прошлым. Прежде в европейской истории чернь никогда не заблуждалась насчет собственных идей касательно чего бы то ни было. Она… не присваивала себе умозрительных суждений, — например, о политике или искусстве — и не определяла, что они такое и чем должны стать… Никогда ей не взбредало в голову ни противопоставлять идеям политика свои, ни даже судить их, опираясь на некий свод идей, признанных своими… Плебей не решался даже отдаленно участвовать почти ни в какой общественной жизни, по большей части всегда концептуальной.
Сегодня, напротив, у среднего человека самые неукоснительные представления обо всем, что творится и должно твориться во Вселенной». Как подчеркивает Ортега-и-Гассет, это «никоим образом» не прогресс; идеи массового человека не есть культура, «культурой он не обзавелся»: в Европе возникает «тип человека, который не желает ни признавать, ни доказывать правоту, а намерен просто-напросто навязать свою волю». Это «Великая Хартия» одичания, это агрессивное завоевание «права не быть правым». Человек, не желающий, не умеющий «ладить с оппозицией», есть «дикарь, внезапно всплывший со дна цивилизации». 19 в. утратил «историческую культуру»: большевизм и фашизм… отчетливо представляют собой, согласно
Ортеге-и-Гассету, движение вспять. Свою долю исторической истины они используют «допотопно», антиисторически.
Едва возникнув, они оказываются «реликтовыми»: «произошедшее в России исторически невыразительно и не знаменует собой начало новой жизни». Философ пишет: «Обе попытки — это ложные зори, у которых не будет завтрашнего утра». Ибо «европейская история впервые оказалась отданной на откуп заурядности… Заурядность, прежде подвластная, решила властвовать». «Специалисты», узко подготовленные «ученые-невежды», — наитипичнейшие представители «массового сознания». «Суть же достижений современной Европы в либеральной демократии и технике.
Главная же опасность Европы 1930-х, по мысли Ортеги-и-Гассета, «полностью огосударствленная жизнь, экспансия власти, поглощение государством всякой социальной самостоятельности».
Человека массы вынудят жить для государственной машины. Высосав из него все соки, она умрет «самой мертвой из смертей — ржавой смертью механизма».
А.А. Грицанов
