ЛУКАЧ (Lukach) Дьердь (Георг) (1885-1971) — венгерский философ, эстетик, политический деятель. Философское образование получил в Будапеште, Берлине, Гейдельберге. Находился под влиянием Зиммеля и М.
Вебера. Затем изучает работы Гегеля и Маркса. В 1918 вступил в Коммунистическую партию Венгрии. Активно участвовал в создании Венгерской Советской республики, нарком по культуре.
После ее падения жил в Вене (1919-1929). В 1929 переехал в Москву, где жил по 1945 (в 1931-1933 работал в Берлине). Был сотрудником Института Маркса-Энгельса-Ленина, работал в журналах. Член Союза писателей СССР.
В 1945 вернулся в Венгрию, был профессором эстетики и философии Будапештского университета. С 1949 член Венгерской академии наук. В 1956 вошел в состав правительства И.
Надя, за что был обвинен в ревизионизме и исключен из партии (восстановлен во второй половине 1960-х). Основные сочинения: «Душа и формы» (1911); «Теория романа» (1914-1916); «История и классовое сознание» (1923); «Исторический роман» (1936); «Литературные теории и марксизм» (1937); «Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества» (1938, опубликована в 1948); «К истории реализма» (1939); «Экзистенциализм или марксизм» (1948); «Разрушение разума. Путь иррационализма от Шеллинга к Гитлеру» (1954); «Своеобразие эстетического» (т. 1-4, русск. изд. — 1985-1987);
«Ленин. Исследовательский очерк о взаимосвязи его идей» (русск. изд. — 1990); «К онтологии общественного бытия» (русск. изд. — 1991) и др. Работа Л. «История и классовое сознание», содержащая его «теорию овеществления», по мнению Мерло-Понти, «долгое время была библией того, что можно назвать западным марксизмом».
Теория овеществления Л. явилась первой комплексной попыткой философского осмысления марксовой диалектики в 20 в. В ней нашел отражение ряд принципиально важных характеристик современных общественных процессов: очевидная неспособность общество- и человековедения выработать осмысленное представление об эволюции социального целого; возрастающая и всеобъемлющая рационализация мира, делающая избыточными метафизику и онтологию классического типа; как следствие — диссонанс между иррациональным характером эволюции социума (нередко сопровождающейся экономическими катаклизмами) и достижением весьма изощренной степени рационализации при конструировании приватного мира «вещей, удобных для жизни». В интерпретации Л., аутентичный марксизм должен трактоваться и пониматься как определенная систематизированная совокупность критически интерпретированных феноменов отчуждения в мире вкупе с сопряженными диалектическими парафразами на эту тему. /Впоследствии Ю. Хабермас отмечал, что концепция Л. являет собой не что иное, как связующее звено между схемами рациональности М. Вебера (см.) и идеями «овеществления» Хоркхаймера (см.) и Адорно (см.). — А.Г./
Л., введя и обосновав категорию «овеществление», вывел веберовский анализ социальной рационализации за пределы теории действия, связав его с безличными экономическими процессами. Сам Л. усматривал значимость этих разработок М. Вебера в том, что последний сумел продемонстрировать процесс распада метафизически осмысляемого Разума в его единстве на автономные ценностные сферы. Л. полагал, что отождествляя такие параметры общества, как социальность и тотальность, Маркс осознанно уделял особое внимание такому феномену, как предметность (в его ипостаси результата взаимодействия людей), овеществлению и отчуждению его. По мнению Л., особый статус «овеществления» в иерархии общественных процессов основан на том, что товарообмен в индустриальном обществе действительно стал господствующей социальной формой — универсальной категорией бытия социума. Современный рационализированный трудовой процесс, по Л., не должен интерпретироваться иначе, чем парциальный специализированный труд без индивидуальных качественных характеристик. Являя собой агрегат случайных друг по отношению к другу, чисто калькуляторски рационализированных трудовых операций различного уровня, современный труд, согласно Л., трансформируется из качественно определенного в чисто количественный феномен, когда любая потребительская стоимость становится товаром.
В дополнение к закономерностям социально-природного бытия, угнетающим индивида, по мнению Л., тем больше, чем глубже они познаны, «овеществление» вещей составляет угрозу собственно бытию человека, ибо вещами становятся самые интимные проявления духовной и душевной жизни людей.
«Индивид встраивается в качестве механической части в механическую систему», личность «овеществляется» и «отоваривается». Сопряженный тип мышления — «овеществленный» — являет собой инструментарий господства над деятельностью человека, что одновременно результируется в стремлении людей дистанцироваться, самоустраниться от объекта порабощения (в данном контексте — от результатов своего труда). Так, наука более не выступает, по Л., в облике личного устремления ученых к постижению объективной истины, а, напротив, минимизируется познанием рационализированного, а не подлинного бытия предметов. Подчеркивая то, что эксперимент в современной науке воспроизводит характеристики предмета или явления в жестких рамках изначально заданных и калькулированных предпосылок предметности, Л. утверждал, что исследователь сводит материальный субстрат своего наблюдения к искусственной «интеллигибельной материи». Таким образом, согласно Л., в современной философии господствует принцип калькуляции, когда «предмет познания в такой мере и постольку может быть нами познан, в какой мере и поскольку он производится нами самими». По мнению Л., процесс овеществления человеческого особо «брутален» и унизителен. Применительно к историческим судьбам пролетариата («экзистенциально потерянной» общественной группировки) лишь его «революционный порыв», его мессианская практика «рациональной гуманизации» «фактов и вещей» — практика в подлинном диалектическом и философском измерении — могут выступить средством радикального преодоления отчуждения людей вообще.
А.А. Грицанов
