МЕТАНАРРАЦИЯ (или «метаповествование», «метарассказ», «большая история») — понятие философии постмодернизма, фиксирующее в своем содержании феномен существования концепций, претендующих на универсальность, доминирование в культуре и «легитимирующих» знание, различные социальные институты, определенный образ мышления. Как правило, М. основаны на идеях
Просвещения: «прогресса истории», свободы и рационализма. Постмодернизм рассматривает М. как своеобразную идеологию модернизма, которая навязывает обществу и культуре в целом определенный мировоззренческий комплекс идей; ограничивая, подавляя, упорядочивая и контролируя, они осуществляют насилие над человеком, его сознанием. В силу этого постмодернизм подвергает сомнению идеи модернизма, его систему ценностей, настаивая на игровой равноправности множества сосуществующих картин мира, провозглашает «закат М.». Концепция «заката М.» впервые была предложена Лиотаром в работе «Постмодернистское состояние: доклад о знании», основанной на идеях Хабермаса и Фуко о процедуре «легитимации знания», его правомерности. Лиотар рассматривает легитимацию как «процесс, посредством которого законодатель наделяется правом оглашать данный закон в качестве нормы».
Человек в данной ситуации оказывается в полной зависимости от стереотипов, ценностей, провозглашенных приоритетными в данном обществе. А социальная реальность оказывается искусственно сконструированной в результате взаимодействия различных дискурсивных практик, где М. служат средством легитимации для знания, социальных институтов и для всей модерной эпохи в целом. В своей основе модерн базируется на идеях-М. рационализма, Прогресса истории, сциентизма, антропоцентризма, свободы, легитимности знания. Данные представления, доминирующие в то время в культуре «М.», утверждали нормативный образ будущего, конструировали историю, задавая ей определенный вектор развития. М. предлагают субъекту истории различные мировоззренческие установки, способствуя формированию общественного мнения, порой искажая наше представление о действительности.
Господство М. в то время свидетельствует о доверии субъектов к идеям Просвещения, Прогресса. Так, рационализм вселил в человека веру в разум, науку, освободив от суеверий, вследствие чего мир стал доступным для осмысления и трансформации, более «прозрачным», в силу его «расколдовывания» (М
.Вебер). История понималась как Прогресс, стремление к достижению совершенства. Исторический процесс наделялся разумностью, обладая собственной логикой, представлял собой взаимосвязь эпох, периодов, традиций. Наиболее прогрессивной была установка на изменение статуса человека, утверждение его самоценности (Руссо).
Исследования социального неравенства и преобразование социальной структуры было одной из целей эпохи модерна. В свою очередь, знание заявляет о себе в качестве инструмента радикального преобразования общества. Фуко определяет знание как «совокупность элементов, регулярно образуемых дискурсивной практикой и необходимых для создания науки». Проблема знания у Фуко тесно связана с обоснованием легитимности социальных институтов. М. служит оправданием власти, которая стремится к подчинению знания своим целям, налагая на него определенные ограничения. Фуко настаивает на идее, что формы организации власти (государственный аппарат, различные социальные институты, университет, тюрьма и т. д.), осуществляя насилие над человеком, не остаются нейтральными и по отношению к знанию.
Они деформируют содержание знания, это способствует его трансформации в ходе истории, что в конечном итоге и привело к «кризису легитимности знания». Фуко выстраивает «генеалогию» знания, опираясь на регуляторы социальных отношений, которые формируют знания в различные эпохи. В Античности, по Фуко, социокультурным каноном выступала «мера» или «измерение» как средство установления порядка и гармонии человека с природой и космосом, что легло в основу развития математического знания. В эпоху средневековья появляется иной дискурс формирования знания — «опрос» или «дознание», в результате чего происходит формирование эмпирических наук о природе и обществе.
Методы извлечения знаний у людей в судах инквизиции были перенесены на добывание знаний о природе.
Это обусловило развитие естественных наук. В Новое время приоритетной формой регулирования социальных отношений была процедура «осмотра — обследования» как средства восстановления нормы или же фиксация отклонения от него.
Фуко отмечает, что изучение больного человека и привело к становлению медицинских наук, а наблюдение безумцев — к появлению психиатрии и к развитию гуманитарного знания в целом. В силу этого Фуко делает вывод, что знание не может быть нейтральным, поскольку является результатом властных отношений в обществе, легитимируя интересы определенных социальных групп, оно является идеологией.
Исследуя современный статус знания, Лиотар тоже указывал на связь знания и власти; «проблема знания в век информатики более, чем когда бы то ни было, является проблемой правления». Знание, обладая легитимностью, задает определенные рамки поведения в культуре, регламентируя их. «Знание предстает тем, что наделяет его носителей способностью формулировать «правильные» предписывающие и «правильные» оценочные высказывания». Это сближает знание с обычаем.
Роль консенсуса, по Лиотару, состоит в том, чтобы отделить тех, кто владеет нормативным знанием, от тех, кто не владеет им. Как любая идеология, различные нарративы (см.
Нарратив) содержат в себе положительные и отрицательные моменты, наделяя легитимностью социальные институты. Лиотар, сравнивая нарративы с мифами, разграничивает их; считая, что для мифов характерна фиксация основ легитимности в прошлом, а для нарративов — в будущем, где «истинная идея обязательно должна осуществиться». Лиотар, характеризуя научное знание, указывает, что оно отдает предпочтение лишь одной денотативной языковой игре и автономно по отношению к другим языковым играм, обладая памятью и заданностью.
А нарративная форма допускает множество языковых игр. Лиотар рассматривает две основные версии легитимирующих повествований: политическую и философскую. Предметом политической выступает человечество как герой свободы. В данном контексте право на науку необходимо отвоевать у государства, которое легитимно не через себя, а народом.
«Государство прибегает к наррации свободы всякий раз, когда оно, используя имя нации, берет на себя непосредственный контроль за образованием «народа» в целях наставления его на путь прогресса». Во второй версии: «всеобщая «история» духа, где дух есть «жизнь», а «жизнь» является собственной саморепрезентацией и оформлением в упорядоченную систему знания всех своих проявлений, описываемых эмпирическими науками». В настоящее время приоритеты сместились, и движущим людьми принципом является не самолегитимация знания, но самообоснование свободы.
В конечном итоге, по Лиотару, наука перестает быть легитимной.
«Постмодернистская наука создает теорию собственной эволюции как прерывного, катастрофического, не проясняемого до конца, парадоксального процесса. И ею предлагается такая модель легитимации, которая не имеет ничего общего с большей производительностью, но является моделью различия, понятого как паралогизм». Выход из «кризиса М.» Лиотар видит в необходимости «предложить общественности свободный доступ к базам данных». На сдвиг в дискурсе гуманитарного знания в современной культуре указывает и И
.Хассан, выделяя конститутивные черты направлений — модернизм и постмодернизм. Эпоха модерна, по его мнению, представлена М., которые носят замкнутую форму, обладают целью, замыслом и иерархичны по своей структуре. Постмодернизм, отказываясь от «больших историй» или М., предлагает «малые истории»: открытые, цель которых игра, случай, анархия. Специфическая версия интерпретации понятия «М.» дана Ф.Джеймисоном: с одной стороны, Джеймисон рассматривает «повествования» как «эпистемологическую категорию», которая может быть представлена как идеология, обладающая собственной логикой и ценностной системой представлений (образов, понятий), существующая и играющая свою роль в данном обществе, с другой — М. трактуется им как речевая ситуация «пересказа в квадрате». (См. также Закат метанарраций.)
Е.П. Коротченко
