Много ли мы можем сказать любимым? «Я — старый солдат и не знаю слов любви…»
«Атас, Атас! – кричу я (это не окрик из словаря воровского жаргона, а котовье имя). – Атасинька, мальчик, ну пойдем перекусим, чем Бог послал».
Так начинается каждый приезд на дачу, когда я вижу своего кота, хромающего, полуслепого, бредущего за кошкой и издающего призывные горловые звуки. Ну как тут не вспомнить гениальных Джигарханяна и Казакова из «Здравствуйте, я ваша тетя!» Но котяра наш ведь что-то пытается важное сказать этой кошке, которая является яблоком раздора между всеми кошачьими мужеска полу в округе. Хороша…
Нет, героев фильма я вполне понимаю. И «любовь» здесь «с интересом», да и зачем «старым солдатам» знать какие-то нелепые слова. Одна трудность с ними. Даже у писателей.
– Слушай, повесть закончил, вроде ничего, только с любовной линией проблема. Ну не могу я совсем – как-то давно позвонил приятель, действительно талантливый и своеобразный. «Я могу только одно сказать: «И он овладел ею»».
– И вся любовь? – удивляюсь я. – Развернуть тему надо бы как-нибудь незатейливо…
Дальше уже сама мнусь. Разговор сам собой сходит на нет.
Соседи по незабвенной питерской коммуналке, бросая ошалелые взгляды, по одному просачиваются в коридор.
– Так как бы это сказать? – деловито допытываюсь.
– Ну не могу я! – стонет тогда еще юный начинающий прозаик.
До сих пор не может. Но обходится – его жанр позволяет.
А вот почему мы обходимся? Жанр жизни предполагает некие чувства, которые мы с разной интенсивностью испытываем в течение всей непростой нашей жизни. А сказать не можем, то ли уже не знаем, то ли не помним, то ли боимся. И с телевизора – «Зайка моя, я – твой зайчик!». Сплошная джага-джага.
– Ну что с ним поделать! – жалуется соседка. – Два месяца прошу, прошу: «Серега, ну прибей ты чертову полку в туалет, как следует!».
– А ты попробуй: Возлюбленный супруг наш! Не соблаговолите ли удостоить наш дом своим высочайшим вниманием – и так далее…
Серега от изумления даже ужинать не стал. Полочка больше не падает.
А какими ласкательными словами мы обмениваемся? Все те же зайки, заиньки, зайчишки серенькие, хорошо – не кролики. А вы попробуйте даже в этой системе координат что-то сделать, например, детализировать…
«Какая рыбка? Кистеперая? Которой миллион лет? Мне тоже миллион лет, пусть буду кистеперой. Зато никогда меня уже не забудешь. Вовек.»
«Ах, птичка? А какая? Райский удод? Нет. Я – глупыш, доверчивый полярный глупыш. Совсем другое дело.»
«Как хорошо-то. Я – тростинка-былинка? А какого вида? Сахарный тростник? Ох, как много можно из него сделать…»
«Сегодня я кто? Кто-кто? Какой ужас…»
Если ваш возлюбленный или, паче чаяния, муж будет сильно напрягать мозги, пытаясь детализировать свое к вам обращение, – сей тяжкий труд точно не пройдет даром. А если еще ему и помочь? Труд сближает – доказано.
А как вы сами обращаетесь? Прикиньте, подумайте. Русский язык настолько богат, что даже и придумывать ничего не надо. Ведь находим же мы огромное количество самых разнообразных слов, чтобы обидеть….
А можно ведь о своей любви сказать и «шиворот-навыворот».
Среди миров, в мерцании светил,
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, чтоб я её любил,
А потому, что мне темно с другими.
И если мне на сердце тяжело,
Я у неё одной ищу ответа,
Не потому, что от неё светло,
А потому, что с ней не надо света.
(И. Анненский).
Автор — Галя Константинова
Источник
